И сколько раз бывали холода
Шрифт:
… Они вошли в здание аэровокзала вместе: мать и сын. От Андрюшки осталась одна тень. Ирина Ивановна тоже похудела и осунулась. Она улыбалась сыну, но когда он не смотрел на нее, у нее становилось такое лицо, что у Саши перехватило горло. Все отчаянье мира было в этом лице.
Рената держала в руках цветы. Букет тонких бледных тюльпанов. Тепличных, но все же тюльпанов. Потому что настоящих, с грядок, Андрей уже мог не успеть увидеть.
Сергей Викторович стоял с прямой спиной. Сдержанный. Со стороны казалось — благополучный человек встречает знакомых. Но он лучше них всех понимал, что
**
Приближался Новый год. Золото, серебро, огоньки. Это Саши нравилось больше всего — сказка. Даже в скромных киосках «Союзпечати» были развешены переливающиеся нити дождя. В магазинах сияли всеми цветами игрушки, столь хрупкие, что вся их цель была — любование. А в городском парке мерцали разноцветные гирлянды — красные, синие, зеленые. Белый, как вата снег превратил замызганные городские улицы в уголки с рождественских открыток.
В школе готовился бал. Новый год и следующие за ним десять дней веселого ничегонеделанья — это был глоток свободы после контрольных, и пресса грядущих ЕГЭ под которым даже учителя ходили пригнувшись.
Ребята украшали свой класс. Сколько лет уже на окна клеят снежинки, а под потолком укрепляют ниточки, с кусочками ваты — «снег». Но каждый раз это неизменно красиво.
Захар стоял на парте, прицеплял к люстре гирлянду из блестящей фольги.
— Чего меня не держите, — напустился он на девчонок, — Вот упаду сейчас и буду лежать в гробу молодой и красивый.
Самые обычные слова говорит Захар, самым обычным голосом. А почему-то все хихикают.
— А мне еще надо в институт поступить, — продолжает Захар.
— Все мы поступим, — мрачно говорит Вася, — Живыми или мертвыми…
— А на кого ты пойдешь? — спрашивает Саша, придерживая Захара за ноги. Вдруг и правда, свалится.
— На менеджера, — отвечает он ей свысока.
Кто-то захихикал, по инерции, наверное.
— Хватит ржать, — так же высокомерно (высота и тон) сказал Захар. И спросил Сашу, — А ты думала куда?
В областном центре было вертолетное училище. Почему-то Саше казалось, что Захар выберет его. Мужское дело.
— Ну, уж нет, — сказал Захар, — Не хочу быть пешкой: куда пошлют — туда пошел. Хочу по-своему жить, хочу иметь право сказать «нет»…
— Бывают же мирные летчики, не военные… Вон, пожары тушат.
Все вспомнили, как несколько лет назад лето выдалось катастрофически жарким. Какое-то время природа еще сопротивлялась, растения пытались выжить, дотерпеть до дождя, но дождя все не было. И леса запылали. Это было страшно. Днем и ночью горы стояли красные как угольки. Самолеты тогда казались спасителями. Их было три. Белый с красным БИ-2, он появился первым. И с тех пор каждый день, с раннего утра расчерчивал небо над их маленьким городом.
Потом ему на помощь подоспели два желтых самолета-близнеца. Итальянцы. Они всегда летали парами. Присаживались на поверхность Волги, набирали воду, и уходили тушить леса. Их провожали благодарными взглядами.
— В Москву хочу, — сказал Захар.
Тут возразить было нечего. Каждый год в числе выпускников были те, кто мечтал уехать в большие города. Они уезжали и не возвращались. Растворялись в бурном водовороте
— Мама рассказывала, что настоятель нашего храма, отец Павел, пять раз пытался поступить учиться на художника. Он с детства рисовал замечательно. Ему даже в той академии, куда он приехал подавать документы, сказали: «Мы немногому можем вас научить». А на экзаменах, на творческом конкурсе, то есть, он получил за свои работы двойки. Туда по факту принимали только детей блатных, хотя они и рисовали гораздо хуже. Но они были детьми профессуры.
Отец Павел тогда вышел, и чуть ли не головой в Москву реку, такая депрессия у него была.
— А сейчас?
— Сейчас что… Настоятель…Вон храм свой расписывает. Иконы рисует…
Перед началом вечера Саша забежала за Таней Касатовой. Сидела у нее, ждала. У Тани комната — как на картинке в журнале. Большая, светлая, обставленная дорогой мебелью. Саша устроилась на уголке широкой постели. Таня стоит перед шкафом, где зеркало — во весь рост. Платье она уже надела, темно-синее, корсет затянут, короткая пышная юбка.
Теперь стоит, еще босая, причесывается. Саше очень нравится Таня. У нее челка до глаз, веселые глаза, полные губы всегда улыбаются. И так искренне. Посмотришь, и улыбнешься в ответ. Таня зачесывает волосы в хвост, все очень просто, она так и в школу причесывается. А зачем ей мудрить с волосами, если они такие красивые — пушистые, ниже попы.
Но красится она долго. Уже все на свете темы обговорили — а Таня еще только один глаз накрасила.
— Опоздаем. — сердится Саша.
— Но я быстрее не могу, — теряется Таня, — Попробуй стрелки наведи ровно…
Саша никогда еще не наводила стрелок. Ресницы у нее длинные, золотистые. Большие серые глаза и светлые волосы. Мама говорит, что она красивая. Но, наверное, красота — это не просто то, что дала природа. Надо уметь так долго и тщательно, как Таня оформлять свою красоту. Тогда ее и заметят. Возле Тани всегда собираются мальчишки. Но не только потому, что она самая красивая в классе. С нею всем хорошо, потому что она всегда смеется, никогда не обижается, и сама никого не обидит.
Таня наклоняет голову то на одну сторону, то на другую — смотрится. Ее овчарка Шмель лежит на ковре, уши насторожены. И вслед за Таней склоняет голову то влево, то вправо.
Нельзя сказать, что школу внутри не узнать. Это все та же их школа: раздевалки для старших и маленьких, коридоры с выщербленной плиткой, рекреации. И все же школа особенная — праздничная. По коридорам носятся младшие в карнавальных костюмах. Снежинки, гирлянды, стенгазеты.
Саша одернула свое серебристое платьице. Мама не стала сейчас покупать ей новое платье, сказала — новое будет на выпускной вечер.
Праздник начинается со спектакля. Его готовили малыши. Как весело сидеть в актовом зале, плечом к плечу с одноклассниками, передавать друг другу пакетики с шоколадными конфетами и длинными белыми семечками. Дедом Морозом нарядился физик. Дедушка получился высокий, стройный, с молодым голосом. Вместе со Снегурочкой он освободил от плена Бабы-Яги «Новый год» — мальчишку из третьего класса, на шапочке которого были нашиты цифры «2014». Снежинки на радостях пустились танцевать