И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

Багдерина Светлана Анатольевна

 В голову пришла идея, простая и ясная, как удар оглоблей.

 Меч.

 У него же есть чудесный меч.

 Надо прорубить проход где–нибудь в тихой части сада, и тогда…

 Здравый смысл не успел подсказать ему, что в этом случае он будет во дворце вне закона; что найти что–то, тщательно скрываемое в хорошо охраняемом месте не будучи невидимкой невозможно; что царскому сыну негоже тайком, подобно вору, пробираться в чужие палаты; что в случае чего, можно поплатиться не только добрым именем, но

и жизнью…

 Но, может, оно и к лучшему.

 Кто бы сейчас стал его слушать?

 Тем более, что по гулкому булыжнику темной аллеи разнеслись торопливые шаги, спешащие в его направлении.

 Царевич решил не дожидаться, пока запоздалый прохожий поравняется с ним и проворно нырнул в кусты.

 - Иван! Иван! Постой! Это я!..

 Иван вынырнул, удивленный.

 - Как ты меня нашел, Агафон?

 - Не тебя… Парадные ворота дворца… — прохрипел, судорожно глотая воздух, запыхавшийся от бега, то и дело переходящего на быстрый бег, чародей. — Десять человек по дороге успел опросить… То, что я заметил тут тебя и окликнул — это мне просто повезло…

 - А–а… — слегка разочаровано протянул царевич. — А я думал, ты использовал какое–нибудь заклинание, чтобы выследить меня…

 - Хотел… но некогда было… дорогу спрашивал… поди, найди посреди ночи на улице прохожих…

 - Ну, в другой раз обязательно используешь, — великодушно предположил Иванушка и приготовился снова нырять в кусты.

 - Да постой же ты!.. — взмолился чародей, но было поздно, и пришлось ему повторять маневр царевича, чтобы быть рядом с ним.

 - Постой, Иван, — успел он ухватить его за рукав. — Ты был у ворот?

 - Был, — снова помрачнел Иванушка при воспоминании о своем недавнем поражении.

 - И что?..

 На языке сразу завертелось с десяток ядовитых ответов, вроде «Не видишь, что ли — я уже во дворце», но он сознавал, что Агафон, при всей своей тактичности падающего кирпича, не был виноват в его злоключениях, и поэтому язык прикусил.

 Да так, что ойкнул.

 - Ты чего? — встревожено заглянул ему в лицо маг.

 - Ничего. Все нормально. Я там был, мне сказали… Долго перечислять, что мне сказали, но, короче, меня не пустили.

 - И что теперь ты собираешься делать?

 - Пойти другим путем.

 - Это как?

 - Сейчас об…

 - ЭЙ ВЫ, ДВОЕ!

 Друзья замерли.

 - Мы вам, вам говорим! — донесся до них грубый простуженный голос с дорожки аллеи. — Ну–ка все бросили, карманы вывернули, живо!

 Закипающий от столь бесцеремонного обращения по такому не относящемуся к их срочному делу вопросу, Иван двинулся к живой изгороди, отгораживающей их от хозяина голоса, чтобы разобраться, но его опередили.

 - У нас ничего нет!

 - Совсем ничего!

 - Мы бедные!

 - А вот сейчас и убедимся!

 - Дай им, Граб,

наподдай!

 - Все они бедные!

 - Ай!..

 С дорожки донеслась какофония из звуков ударов, падающих предметов, разрываемой ткани, охов и уханья, и Иванушка, больше не раздумывая и не прислушиваясь, выхватил меч, одним взмахом выкосил проход перед собой и бросился на самую авансцену театра боевых действий.

 - Явор, держи их!..

 - Стой, куда пополз!

 - Ой!..

 - Оставьте их в покое, негодяи!!! — гневно выкрикнул царевич и встал лицом к лицу с нападавшими.

 - Проваливай отсюда, пока цел!

 - Герой нашелся!

 - Придурок…

 - Я требую отдать этим людям то, что вы у них взяли, извиниться, и передать себя в руки городской страже, — сурово объявил свой приговор грабителям царевич и для убедительности осторожно, чтобы никого нечаянно не задеть, махнул мечом.

 - Подпасок, стибривший у прохожего ножичек! — заржал тот, кого называли Грабом, позабыв о своих предыдущих жертвах.

 - За какой конец–то его держать, знаешь? — присоединился к нему второй.

 - А вот мы его сейчас научим, Сухостой, — двинулся к нему третий, и в руках при слабом свете далеких фонарей сверкнул длинный кинжал.

 - Стойте на месте! Не подходите ко мне! — испуганно выкрикнул Иванушка [38], но это только развеселило бандитов.

 - Мальчик зовет мамочку!

 - Уа–уа–уа–уа! — проскрипел противным голосом грабитель с кинжалом и сделал медленный, издевательский выпад в сторону Ивана.

 И внезапно понял, что с этого мгновения он — грабитель без кинжала.

 Потому что тем, что осталось торчать из рукоятки, не удалось бы очинить даже перо.

 Срез прославленного шатт–аль–шейхского клинка был сделан наискось, чисто, и теперь едва поблескивал в полумраке, как крошечное зеркало странной формы.

 - Он мне кинжал сломал! — проворно отскочил назад грабитель и взгляд его в поисках поддержки заметался с одного сообщника на другого.

 - Этот дурак?..

 - Твой знаменитый клинок?..

 - Ну, он нам надоел!..

 - Мой кинжал?..

 - Дурак!!!

 - Кто дурак?..

 - ОБА!!! — взревел разбойник и, выставив вперед короткий меч, ринулся на обидчика.

 Звон стали о сталь, звон стали о булыжник…

 И тишина…

 Иванушка сделал шаг вперед, нежно, почти невесомо повел мечом перед собой — и клинок третьего грабителя без сожалений расстался со своей рукояткой и устремился к мостовой.

 Повисшим молчанием можно было забивать гвозди.

 - Пожалуйста, отдайте этим людям… — царевич отвел на секунду глаза в поисках жертв ограбления, и этого оказалось достаточно для бандитов, чтобы они, как по команде, развернулись и бросились бежать.