И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
Первые же слова царя в один миг согнали с пришедших (а, точнее, притащившихся) всю благодушную дрему.
- …Только мы одну беду извели — вторая подступает, — заложив руки за спину, медленно говорил Симеон, расхаживая по помосту, где стоял, так и не дождавшись хозяина, трон. — Так вышло, что на случай войны стольный град и страна без охраны остались и без войска. А враг не дремлет. По данным разведки из царства Костей…
- Королевства хрящей!..
- Княжества вырезки!..
- Герцогства требухи!..
- Республика субпродуктов!..
Симеон
- …я говорю, по данным разведки из царства Костей, — и он испытующе покосился на бояр, но те не поддались на провокацию и скорбно промолчали, — на нас движется армия в пятьдесят тысяч человек. Под командованием еще одного колдуна. И будет здесь недели через две–три.
Лица бояр тревожно вытянулись.
- Гонец к войскам моих сынов — на границе с Караканским ханством у нас десять тысяч — уже отправлен, но туда пути — две недели, да ежели они сразу снимутся и маршем пойдут — еще две, хоть как крути. А ежели не смогут? Ведь не чаи там гоняют, поди. Боевые действия — это вам не фунт гороху. О возможных потерях я не говорю. В смысле, сколько там от десяти–то осталось, тьфу–тьфу–тьфу… — царь истово постучал по деревянной стенке подвернувшегося шкафа. — Значит, вся надежда на наши внутренние резервы. По моим подсчетам, за две недели обученных солдат мы сможем собрать не больше двадцати тысяч. Поэтому предлагаю объявить набор в добровольную дружину — ополчение, и срочно начать их обучение военному делу.
- А если добровольцев не найдется?
- Назначим, — отмахнулся царь и продолжил: — Командующим сей дружиной назначен будет князь Митрофан Гаврилыч Грановитый…
Бояре запереглядывались, зашарили вопрошающими взглядами по своим рядам при звуке незнакомой фамилии и быстро выцепили худое, похожее на лошадиное лицо, высокий лоб с жидкими взъерошенными волосенками мышиного цвета и уши, торчащие в разные стороны как ручки дизайнерской сахарницы над новой, сногсшибательно пахнущей нафталином собольей шубой.
- А–а… это я буду, здравствовать вам, бояре, — не сразу дошло до благородного князя Митрофана, что говорят про него.
Он приподнялся с места и неловко поклонился.
Боярин Никодим презрительно сощурил глаза под кустистыми бровями:
- Это что — шут?.. — но, перехватив взгляд царя, поспешно добавил: — …ка…
- Я вчера вечером даровал ему княжеский титул за особые заслуги перед короной и страной. Кто против моей царской воли — поднимите руки [37].
Больше комментариев не последовало.
- Прошу любить и жаловать, — удовлетворенно кивнул царь. — А помощником его также волею своею царскою назначаю шорника Данилу Гвоздева и произвожу его в полковничье звание. А уж командиров надежных они подберут себе сами.
- Премного благодарствую, царь–батюшка, да
Царь удовлетворенно кивнул.
- Ты, полковник Гвоздев, знай себе набирай добровольцев. А снаряжение и оружие вам будет.
И продолжил:
- С целью отражения нападения врага, приказываю сформировать… сформировать… — он поскреб в затылке, сдвинув корону на лоб, как будто вспоминая что–то, — сформировать… оборонное командование. Под моим командованием. Первое заседание объявляется открытым…
Часть четвертая
Что у трезвого на уме, то не вырубишь топором.
Проводник — маленький, рыжеватый, кривоногий человечек с хитро косящими узкими глазами и торчащими во все стороны волосами, что делало его похожим на рябое небритое солнышко c темным прошлым — сочувственно взглянул на приунывшего царевича, не проронившего ни слова с тех пор, как они, собрав остатки шашлыка, взгромоздились на Масдая и отправились в обратный путь — в Атланик–Сити, столицу рудокопов атланов.
- И чего теперь куда? — стараясь звучать скорбно, соответственно ситуации, проговорил он.
- Не знаю… — едва прошевелил губами Иванушка и снова уткнулся лбом в поджатые колени. — Теперь — не знаю…
- А у тебя что — предложения будут? — испытующе прищурился на атлана Агафон.
- Ну, как бы если и подумать, то, может быть и будут, — уклончиво пожал плечами проводник.
- Так говори, вольный стрелок, не ходи вокруг да около, — очнулся от сытой дремы дед Зимарь. — Как звать–то тебя, сынок? Не обессудь на старика — чегой–то я запамятовал. Имя–то уж у тебя больно непривычное.
- Ясенем меня зовут, — несколько обижено напомнил атлан.
- Ясенем? — переспросил дед. — Это как дерево, что ли?
- Да, — с гордостью подтвердил проводник. — У нас по названиям деревьев сплошь да рядом детей называют.
- А почему именно деревьев? — заинтересовался волшебник.
- Если не секрет, — уточнил старик.
- Я слышал, у северных народов обычай есть детей в четь камней называть и металлов — Диаманда, Эсмеральда, Сильвер, Злата, Булат и так далее, потому что они у них — редкость и драгоценность. А в наших горах редкость и драгоценность — деревья. Да еще всё, что связано с деревом, в том числе, и имена, считаются у нас оберегами от горных демонов. Вот и весь секрет.