И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ
Шрифт:
- Я спросил у Ясеня: «Где моя любимая?» — пробормотал, горько усмехнувшись своим мыслям, Иванушка и снова уткнулся в колени.
- Я говорю, что где любимая твоя, я знать не могу, — многозначительно взглянул на него антал. — Но вот человечка, который может, я знаю.
- Кто это? — мгновенно очнулся от своих страданий и вскинул голову царевич.
- А вы долго по нашей стране путешествовали, пока меня нашли? — в ответ на уже свои мысли полюбопытствовал вдруг ни к селу ни к городу проводник.
-
- Да и то ее толком не видели — от избушки охотничьей к избушке метались, — добавил дед.
- А–а, — с непонятным удовлетворением протянул Ясень. — Значит, порядков наших и обычаев не знаете.
- Нет, — в один голос подтвердили путешественники, и даже Масдай.
- Тогда я вам расскажу. Есть у меня одна женщина знакомая, которая гадать может. Если я ее попрошу, то она вам что хотите расскажет.
- Так что ж ты раньше–то молчал? — воскликнул Зимарь.
- А то, — строго взглянул на него проводник, — что гадание у нас под страшным запретом. Если власти пронюхают — в тюрьму загремит не только гадальщик, но и клиент! Опасное это дело. Кого попало к знакомой гадалке я не поведу. И не уговаривайте.
- Так что ж ты это? Сказал «А» — сказывай и «Бэ»! — потребовал дед Зимарь.
Ясень замялся.
- Ясень, пожалуйста, помоги нам! На тебя вся наша надежда! — взмолился Иванушка.
Проводник вздохнул и развел руками.
- Мы заплатим, — проявил чудеса догадливости волшебник, и проводник мгновенно сдался:
- Только это дорого обойдется.
- А правду она говорит–то хоть, али когда как? — прищурился на проводника испытующе дед Зимарь.
- Истинную правду, — как олицетворение оскорбленной искренности, правдивости и честности прижал руку к сердцу Ясень. — Если гадание не выйдет, и вы свою кралю разлюбезную не найдете, возвращайтесь — она вам все вернет, до последней монетки.
Иванушка с робкой надеждой обвел взглядом друзей:
- По–моему, это надежная гарантия?..
- Еще бы, — довольно хмыкнул атлан. — Только у меня еще несколько условий будет.
- Каких?
- Ни про гадание, ни про гадалку — никому ни слова, ни полслова.
- Могила, — страшным шепотом поклялся за всех Агафон.
- Чего нагадает — никому постороннему не говорить.
- Ясень… пень…
- Сразу, как только она вам погадает, летите из города и не оглядывайтесь.
- Уже летим, — заверил его Масдай.
- И деньги вперед.
Ковер покружил над городом, почти не различимым в рано опустившихся октябрьских сумерках, и ворчливо поинтересовался у проводника:
- Ну, что? Узнаешь местность? Куда садиться–то?
- М–м–м… вот туда, — и он ткнул пальцем куда–то вниз и вправо. — Там постоялый двор моей старой знакомицы — Лианы.
- От кого попало слышу! — не замедлили обидеться Агафон.
- По–твоему, мы — «кто попало»? — сердито поддержал его дед Зимарь, готовый к бою за свое и друзей доброе имя.
- Вы — нет, — поспешно качнул лохматой головой проводник. — А вот он, — он ткнул пальцем в Масдая, — да. Но, если вы хотите, чтоб на вас ходил смотреть весь город, как на заезжий зверинец…
- Понятно, — оборвал его волшебник. — А твоя гадалка где обитает?
- Тс–с–с–с!!! Чего кричишь? Чтоб все услышали? — испуганно зашипел Ясень. — Не бойся. Я свои обещания выполняю.
Масдай при тусклом свете фонаря мягко опустился на середину и без того неширокой улицы, прямо у входа на постоялый двор «Гибкая Лиана», архитектурой, или, вернее, отсутствием таковой напоминающий, скорее, дот, и тут же был скатан путешественниками и торопливо внесен внутрь.
Ясень проводил их в комнатушку под самой крышей и собирался было уйти, как Иванушка ухватил его за плечо и твердо и многозначительно взглянул ему в глаза.
- Прямо сейчас?.. — верно истолковал сразу все значения антал.
- Еще не поздно, — настойчиво проговорил царевич. — Это же просто осень, поэтому темнеет рано. А на часах в зале и семи не было.
Проводник на мгновение задумался и вздохнул:
- Ну, если уж тебе так не терпится…
- НАМ так не терпится, — встал рядом Агафон. — Мы идем вдвоем.
- Втроем, — тут же уточнил дед.
- Нет, спасибо, не надо, — слабо улыбнулся Иванушка. — Отдыхайте, поужинайте внизу… Если гадалка скажет, где искать Серафиму, завтракать нам не придется.
- Тут недалеко, — сообщил Ясень. — Мы недолго.
- Вот, видите?
- Ну, хорошо… — вздохнув, под голодное ворчание желудка согласился Агафон.
- Если недолго… — поддержал его старик.
- И деньги вперед. Мне. А я с ней обо всем договорюсь.
- Сколько?
- А сколько у вас есть?
Царевич зашарил по карманам, и на свет белый появилась полная пригоршня меди, пара серебряных монет и один золотой — вся их наличность, еще остававшаяся от продажи фамильного перстня Ивана.
- Хватит, — быстро кивнул Ясень и потянулся за деньгами.
- Я тоже думаю, что хватит, — улыбнулся дед Зимарь и проворно вложил в руку Ясеня серебряную монету.
- А остальное?
- А остальное — когда мы по совету уважаемой гадалки девицу разыщем, — ласково собрал морщинки в уголках добрых прозрачных глаз старик.
Проводник покривился, нахмурился, и Иван, не дрогнув под предупреждающим взглядом друзей, добавил еще несколько медяков.
Антал удовлетворенно кивнул: