И восходит луна
Шрифт:
Охранник, чьего имени Грайс даже не знала, лежал под столом. Глаза его были широко, доверчиво раскрыты, будто он смотрел на облака. На его груди было, наверное, с двадцать колотых ран, ни единого живого места, одна развороченная плоть, казалось обрывки форменной рубашки, пропитавшись кровью, вплавились в тело. А вот лицо было нетронутым, мальчишеским, почти красивым. Грайс подумала, что зря, совершенно зря не спросила его имени, и что он больше никогда не спросит, как у нее дела. Наверное, он был добрым человеком. Заслуживал счастья, как и все люди.
В
Грайс совершенно механически нажала пальцем на первый номер в журнале звонков. Лаис взял трубку тут же.
– У меня большие проблемы, - медленно и как-то пусто сказала Грайс.
– Меня пытались убить. И все еще пытаются.
– Что?! Где ты?!
– На работе. Вернее на парковке. Но я работаю не на парковке. На парковке работает охранник. Мы как раз с ним лежим. Это минус третий этаж. Пока.
Грайс выключила телефон. Это мотивировало бы Лаиса быстрее приехать. Что? Лаиса? Почему она вообще позвонила ему, а не Кайстоферу или Ноару? Выстрелы прекратились, теперь в дверь пинали ногами. Стул дрожал при каждом ударе. Не девушка, а берсерк. И до чего навязчивая.
Мысли текли спокойно. Грайс обнаружила, что лежит в луже крови охранника. По всем правилам полагалось бы заплакать.
Через некоторое время, но Грайс не могла сказать через какое, удары прекратились. Остались только она и охранник. Он ничего не спрашивал, и Грайс не отвечала. Пахло, как в мясном магазине. Грайс истекала кровью, и все становилось пустым и незначительным.
Кажется, это Вольтер писал: все становится пустым и незначимым к исходу дня, а тем более к исходу всех дней.
А может и не Вольтер. Может Грайс сама это все придумала.
Через некоторое время стук возобновился. Грайс показалось, что он стал еще хуже, еще сильнее, и громким - ну просто невыносимо. А потом дверь просто вышибли, и погнутый металлический стул Грайс стало так же жалко, как и охранника.
Грайс ожидала увидеть девушку с фарфоровым лицом, а больше никого не ожидала. Но на пороге стоял Кайстофер, а позади него маячил Лаис, а дальше еще полицейские в форме, и Ноар с ними - без формы.
– Я не убивала его, - сказала Грайс, встав, как провинившаяся девочка.
– Наверное.
– Судя по всему, он умер в течении твоего рабочего дня, - сказал Кайстофер.
– Часов семь назад. Полагаю, у тебя есть твердое алиби.
– Да, я в этом уверена. Со мной был мой лаборант.
– Грайси!
– завопил Лаис.
– Ты вообще жива?!
Вопрос был как нельзя более актуальным, но ответить на него Грайс не успела. Кайстофер взял ее на руки, легко, будто она вообще ничего не весила, вынес из комнаты.
– Мне не отрезали
– Ты считаешь нужным это сообщить?
– В определенной степени.
Машина скорой помощи на этой парковке смотрелась, как приклеенная. Грайс уткнулась лицом в пиджак Кайстофера, пока он нес ее. В салоне машины пахло лекарствами и металлом. Какие-то люди обрабатывали ее порезы, зашивали большую рану на плече, давали ей таблетки и воду, а Грайс смотрела только на Кайстофера. Он сидел рядом и молчал, взгляд его был спокойным, это успокаивало и Грайс.
Постепенно манипуляции, проводимые с ее телом, были закончены. Грайс попросила еще воды, и ей не отказали. Лаис носился туда и обратно, а полицейские на него кричали.
Кайстофер неохотно пропустил к ней Ноара.
– Ты должна рассказать мне все, что знаешь.
Ноар выглядел растерянным. Он будто не знал, что ему чувствовать. Глаза у него были грустные, но зубы - привычно оскалены.
– Она не готова, - сказал Кайстофер. Но он ошибался. Грайс была готова. Она чувствовала себя бездушной машиной вроде диктофона, ей было совсем не сложно повторить все.
Она говорила очень медленно, чтобы Ноар и другие не слишком мучились с расшифровкой. Ноар положил диктофон между ними, а сам записывал что-то с ее слов. Какие-то тезисы, наверное.
Закончив свой рассказ, Грайс сказала:
– Вот теперь я не готова.
Но Ноар все равно задал несколько вопросов, и Грайс никак не могла вспомнить, что же отвечала на них, сразу после того, как закрывала рот. Нужно будет потом спросить у Ноара. Ноар коснулся ее руки, и Грайс кивнула ему.
Он ушел к другим полицейским, вроде как все занимались трупом охранника. Наверное, его погрузят в эту же машину скорой помощи. Надо было отсюда убираться. Кайстофер поймал ее отчаянный взгляд. Он сказал:
– Я еще поговорю с полицией. И с теми, кто отвечает за безопасность здесь. Лаис отвезет тебя домой.
Грайс вдруг засмеялась:
– Не хватало умереть сегодня в автокатастрофе.
– Ты считаешь, он плохо водит?
Но Грайс покачала головой.
– Это шутка.
– Хорошо. Я проверю категорию его прав.
– И есть ли у него вообще права.
Чуть погодя, Грайс добавила:
– Это тоже шутка.
И еще:
– Я разбила "Мазду".
– Хорошо.
– Не совсем то слово.
– Согласен, оно довольно неорганично ситуации.
Лаис заглянул в машину:
– Можно ее уже забрать?
– Да.
Ей помогли выбраться. Грайс обернулась к врачам, кажется там были две женщины и мужчина. Она вежливо сказала:
– Спасибо, - и едва не сделала книксен.
Ей сказали что-то в ответ, но Грайс уже ушла вслед за Лаисом. Грайс вдруг подумала: она ведь могла здорово пошутить, когда Кайстофер сказал, что поговорит с теми, кто отвечает здесь за безопасность. Нужно было сказать: тот, кто отвечал за безопасность убит, он в любом случае был не слишком хороший специалист.