И всюду слышен шепот тьмы
Шрифт:
– Тебе нехорошо? Ты как-то побледнела, детка. Потерпи немного, мы почти на месте. А завтра сможешь поехать на своем велосипеде, свежий воздух пойдет тебе на пользу.
Моник кивнула, крепко сжимая руку отца. Делая первый шаг из транспорта, Зоэ Моник Гобей показалось, что она попала в иную эпоху, словно завеса прошлого тщательно скрывала уголок этой земли от мира, вступившего в новую эру. Она и подумать не могла, что когда-нибудь сможет лицезреть картинки из историй и легенд воочию. Кажется, сейчас из-за поворота плавно вынырнут кельты в длинных рясах, и уведут девушку за собой гипнотической
Территория лицея окружена неприступными каменными стенами, высокие кованые ворота разинули огромный зев, приглашая войти, что и делали быстрым шагом ученики, укрываясь сумками и капюшонами плащей от начавшегося внезапно дождя.
– Не стой под дождем, детка, беги скорее в здание. Стой, учебники забыла!
Крикнул Эгон, выскакивая под дождь, он протянул кожаную сумку через плечо в руки дочери, которая, никак не отреагировав, завороженно, словно лишь она слышала зов старого здания, двинулась к лицею. Мужчина подумал, что это хороший знак, и, бросив последний взгляд на дочь, скрылся за дверью тронувшегося транспорта.
Главный и единственный смешанный лицей Плогоннека напоминал скорее несколько объединённых церквей, поставленных друг к другу в виде буквы «п»; основной вход выделялся, будто его пристроили позже. Километры некогда белого камня, покрытого разводами дождя и грязью, тянулись по обе стороны, завершаясь башнями со шпилями, подпирающими пасмурное небо. Входные арки усеяны искусной лепниной, а в нишах над ними взирали свысока на всех прибывших лики святых. В пыльных окнах, за коваными узорами решеток, проскальзывали снующие силуэты учителей и их подопечных, Моник вдруг очнулась, как ото сна, понимая, что в первый день лучше не опаздывать.
Она понятия не имела куда идти, но предположила, что после каникул всех должны будут собрать в большом зале для обсуждения дальнейших планов и целей, наставлений на будущее. Проходя под аркой, Моник подняла голову вверх, и, несмотря на холодные редкие капли, попадающие в глаза и рот, рассмотрела барельеф с изображением Серафима шестикрылого, чьи глазницы плакали водой небес. Если бы девушка верила в Господа, то решила бы, что ангел безмолвно предупреждал ее о чем-то, но о чем?
Множество коридоров, дверей и лестниц сбивали с толку, как и гомон семенящих учеников, стремящихся как можно скорее поделиться друг с другом новостями, успевшими произойти за долгое лето. Моник озиралась по сторонам в попытке определить, в какую сторону нужно идти, но толпа, в которую можно было бы нырнуть и незаметно проплыть по течению, казалось, рассредоточилась по всему периметру лицея.
Подростки тут и там собирались в небольшие группы; трое парней громко рассмеялись рядом, заставив Моник вздрогнуть и попятиться, натолкнувшись на девушек, будто прилипших друг к другу в объятиях. Сдавленно извинившись, Зоэ Моник отошла к окну, переводя дыхание. Давление в голове и теле росло с каждой секундой, она едва подавила желание развернуться и бежать до самой фермы, пока весь воздух не выйдет из лёгких, а обувь не сотрется до дыр, но тут раздался громкий перезвон.
На миг здание окунулось в тишину, нарушаемую лишь звучанием исполинских колоколов, которыми оснащена каждая
Впиваясь ногтями в сумку, Моник в ряде последних вошла в актовый зал с полукруглым сводом. В центре него все внимание приковывала к себе апсида, расписные фрески на которой не рассказывали историю божественной мудрости, как ожидаешь увидеть, но легенды, порождённые даром кельтов связываться с потусторонним миром. Девушка узнала на изображениях огра и тараска, рогатого дракона, чье тело сплошь покрывали наросты-шипы, карлики наперегонки с даху* покоряли скалистую поверхность вершины, заканчивающуюся глубоким озером, где расчесывала свои прекрасные волосы фея мелюзина.
От столь тонкой работы захватывало дух, как и от неожиданности увиденного, потому Моник не сразу заметила, что остальные уже расселись по местам, практически не оставив свободных стульев. Зоэ-Моник едва нашла куда присесть, протискиваясь через недовольных девушек и парней, как раз вовремя, сбоку от апсиды открылась дверь и из нее на сцену вышла высокая женщина с такими широкими плечами, что ей пришлось развернуться боком, чтобы дверной проем не оказал сопротивления. Демоница! Воскликнула про себя девушка, удивившись, никогда ранее она так близко не видела этих существ.
Впрочем, их воссозданный желанием внешний облик практически не отличался от человеческого или вампирского, за исключением разве что размеров. А может демоница намеренно выбрала данный образ, чтобы внушать страх, как полагает директору учебного заведения, несущему ответственность за несколько тысяч беспечных подростков. Объёмная черная коса директрисы казалась настолько тугой, что искажала черты лица - круглые глаза навыкате, крупные нос и рот слегка оттянуты у краев назад. Демоница оглядела всех присутствующих, дожидаясь полной тишины, поправила рукава строгого костюма, и, сцепив пальцы в замок, приветливо растянула мясистые губы.
– Вот мы и снова встретились, дети мои! Для тех, кто забыл и новоприбывших скажу, что меня зовут Виржини Ламбер, я директор этого чудесного лицея, имени святой Клотильды Бургундской. Рада приветствовать вас всех в новом учебном году. Надеюсь, ваше лето прошло успешно, вы отдохнули, как следует, набрались сил, и готовы к упорному труду.
Виржини Ламбер не нужно было повышать голос, чтобы быть услышанной, благодаря достойной акустике, и ее зычному голосу, речь демоницы долетала до последних рядов.
– Что?! О, нет, опять упорный труд, да что ж такое-то!
Наиграно возмутился кто-то в зале, но демоница будто знала каждого, развернувшись в сторону говорившего.
– Мисье Гравель, как же все мы скучали по вашим шуточками.
Женщина нарочито громко рассмеялась, продолжая:
– В мое время, вместо знаний, вы бы варились в большом и очень горячем котле, зарабатывая не баллы, а волдыри и мозоли, но уж если вы предпочитаете умственному труду физический, то приезжайте после занятий ко мне на ферму. На заднем дворе один из котлов будет ждать вас, я варю в нём куриный помёт, однако для вас, мой дорогой мисье Гравель, местечко найдётся всегда.