I. Артефактор Лёвэ. В шашки с Судьбой
Шрифт:
– Он забрал бумаги,- мне стыдно. Он слышал, как меня выворачивало. От этого мурашки идут по спине. Колдун встает, у него дикий взгляд, почти как в тогда, в переходе Он подходит ближе, кладет ладони на мои плечи и притягивает меня к себе. Притискивает крепко-накрепко, прижимается губами к макушке и шепчет-шепчет что-то на незнакомом мне языке.
– Он бумаги забрал,- заталкиваю слезы подальше, «на потом». Я сильная, крепкая и очень самостоятельная. И это не я вцепилась в отвороты сюртука
– Да хрен на эти бумаги, Амбер, малышка,- колдун отстраняется, прижимается губами к моему лбу и берет меня за руку. – Идем домой.
– Тебе надо вернуться в дом Шеффара,- я уже взяла себя в руки.
– Я не могу тебя оставить в таком состоянии.
– У меня есть Марципан, на забывай,- криво улыбаюсь и добавляю,- а кто-то более набожный скажет, что это кара Господня. Мы совершили противоправное деяние и выгоды с него не получили.
– Почему же,- колдун тут же встрепенулся,- у меня есть подозреваемый.
– Из зеркала на тебя смотрит? Прости, нервы.
– Ничего. И нет, не из зеркала. Последние пятьдесят лет в Гранполисе установилась монополия на стационарные телепорты. «Господин и Господин» делают золото буквально на всем, оставляя имена своих владельцев в тени.
– Я уже настолько привыкла к ГиГу, что даже не задумываюсь. Мне казалось, именно эта компания будет внедрять телепорты.
– Дешевые?
– Знаешь, если у меня будет время, я смогу восстановить большую часть чертежа и схем.
– Карету или пройдемся?
– Пройдемся. А ты как потом?
– Бегунок возьму, быстрее будет.
– На такое расстояние?
– Им зелья разрешили использовать,- колдун закрывает дверь и подает мне руку.
Мы идем по улице как влюбленная пара – я цепко удерживаю Андора под руку, прижимаясь к его боку всем телом. Льну как мартовская кошка, прячу глаза, отворачиваюсь. Узел на голове слишком слабый, шляпка едва держится, и все чего мне хочется – закрыться у себя дома с псом.
– Не хочешь переехать ко мне? В статусе невесты или гостьи дома?
– Я не знаю, но спасибо. Подумаю.
– Мне было бы спокойней.
Мне тоже. Но будет слишком легко заиграться в жениха и невесту, а голову мне терять нельзя. Ни в коем случае. Ум да магия, вот и все мои надежные друзья.
Глава 11
Марципан возлежал, иначе и не скажешь, на сложенном втрое пуховом одеяле. Рядом с псом стояло блюдо с пирожками, большое блюдце с темной водой. Неужели чай? Госпожа Бертрам, довольная как торговец в последний день Ярмарки, сидела за столом. С пирожком в левой руке и чашкой в правой, она листала газету.
– Госпожа Бертрам, вы уж простите что я так задержалась,-
– Ах что ты, вот, присаживайся, да рассказывай. А вам, молодой человек, чего надобно?
Колдун тут же сделал вид что зашел совершенно случайно, и вышел. На секунду защемило сердце. И мне бы хотелось такого человека, что будет сидеть рядом и утешать. Чтобы ни случилось: наемник испугал или артефакт не получился.
– Ну давай, рассказывай,- мне была вручена чашка, пес тут же переместился мне под ноги и стало теплей.
Подробно описав внешний вид усадьбы, клумбы и яства, я отметила что леди Ранте принесла скорбные цветы.
– От дура-то,- охнула господа Бертрам. – А вдова-то что?
– Достойная женщина, она великодушно не заметила этого. Как и двух студенток.
– Нет у девок совести,- дама жадно покосилась на мою записную книжку,- могу я взять, полистать?
– Конечно, я себе копии сняла. Ведьма все ж таки,- улыбаюсь я. – Марципанчик, я пойду в лавку за сладостями, пойдешь со мной?
Пес тут же встрепенулся и, широко зевнув, улегся обратно.
– Он сегодня молодец. Двух шалопаев к порядку призвал,- госпожа Бертрам заботливо пододвинула к псу пирожки. – Умный, гладить себя не позволяет, но кушает исправно.
– Уж не чай ли вы ему налили? Собакам чай нельзя?
– Ох, но он не стал его пить.
Два съеденных пирожка притупили мое желание объесться сластями на все имеющиеся деньги и я решительно поднялась.
– Идем домой, малыш. Завтра мы идем к твоему хозяину.
– Не рановато ли? – встрепенулась госпожа Бертрам.
– Он в темнице, читали ведь,- киваю на газету.
– Ох ты, возьми колбасы копченой, да хлеба свежего, мягкого. Головку сыра, по суше да посолёней, молока крынку и кваску. Лука пару головок, да сухарей ржаных. Знаем мы как кормят остроге.
– Он в предварительной камере. Думаете, там все плохо?
– Сама увидишь.
По лестнице я поднималась тяжело. Меня согревала только простая мысль, переодеться в домашнее платье, согреть хороший чай – госпожа Бертрам будто уличную метлу в кипятке запаривает.
Первое что я сделала захлопнув люк, это сняла шляпку. Она и без того держалась на честной магии. Волосы тяжелыми змеями скользнули за спину. В комнате было свежо и пахло реактивами. Как странно, я ведь ни над чем не работала.
– Господи,- не удержалась я от возгласа. На столе, на царапинах, стоит кривенькая глиняная миска полная сластей. Творожное печенье, завернутое в масляную бумажную обертку с инициалами самой знаменитой кондитерской Гранполиса. Колотый шоколад, и россыпью кофейные зерна. Марципан залаял, привлекая мое внимание.