Идеи эстетического воспитания. Антология в 2-х томах, том 2
Шрифт:
— Не позволю! Это моя колония! Мои правила!
Когда он наконец замолчал, тяжело дыша, я медленно открыл свой портфель.
Глаза губернатора расширились, когда вместо документов я достал демонстрационный набор эликсиров.
Он сразу узнал флаконы.
Особенно тот, с зеленоватой жидкостью. У него в углу, на полке, стоял такой же, это был личный запас.
На глазах у изумлённого генерал-губернатора я взял пустой стакан, налил в него воды и с профессиональной точностью смешал три разных эликсира: одну
Жидкость заиграла перламутровыми переливами, словно внутри пробудилась магия.
— Что это? — хрипло спросил губернатор Суханов, когда я пододвинул ему стакан с переливающейся жидкостью.
Я молчал. Только смотрел ему в глаза, сложив пальцы домиком перед собой.
Молчание тоже может быть оружием. Особенно если ты знаешь, что человек уже готов на всё ради облегчения.
Он бледнел на глазах, словно догадывался, но не хотел верить. Потом резко схватил стакан, с отвращением, которое быстро сменилось удивлением, понюхал содержимое.
— Это… ваши эликсиры? — голос мужчины дрожал.
Я лишь кивнул.
Больше ничего не нужно было говорить. Он и так знал цену этим пузырькам.
Минута напряжённого молчания.
И вдруг лицо Суханова исказилось от понимания.
Он наклонился ко мне, и я уловил запах болезни в дыхании.
— Вы… знаете? — прошептал мужчина.
— Могу помочь, — так же тихо ответил я, указывая взглядом на стакан.
Он залпом выпил смесь, скривившись от горького вкуса.
Откинулся на спинку кресла, закрыл глаза.
Казалось, губернатор ждёт чуда. Или проверяет, не обман ли это.
Но чудо пришло.
Постепенно его лицо порозовело.
Глаза прояснились.
Ещё через три минуты перед нами сидел совершенно другой человек: бодрый, с ясным взглядом, уверенными движениями.
Даже плечи расправились, словно он забыл про болезнь.
— Чёрт возьми… — пробормотал Суханов, рассматривая свои руки. — Я снова чувствую себя… живым. Как раньше.
Я встал со стула и протянул руку.
— Позвольте представиться, барон Пестов Кирилл Павлович.
Суханов поднялся неуклюже, словно забыв, как двигается здоровое тело. Но крепко сжал мою ладонь.
— Генерал-губернатор Суханов Лев Иванович.
Повернувшись к Сергею, я снова представил его:
— Мой вассал Бадаев Сергей Петрович. Архитектор, инженер, исключительный специалист в вопросах строительства. Он подготовил технические аспекты проекта.
Сергей, растерянно моргая, встал и машинально пожал протянутую губернатором руку.
Пальцы Бадаева нервно постукивали по папке с чертежами, когда он начал объяснять.
— Протяжённость ветки от завода до телепорта — шестьдесят километров. Мы начнём работу уже через неделю. Весь маршрут планируем проложить за месяц…
Я вежливо прервал его:
—
Дверь за Сергеем закрылась с тихим щелчком.
Суханов откинулся на спинку кресла, наблюдая за мной с новым интересом.
Без прежней агрессии. Без истерики. Теперь в его взгляде читался лишь холодный расчёт.
— Экономика проста, — начал я, распахивая портфель. Внутри лежали чертежи железной дороги, расчёты доходов и прогнозы грузопотоков. — Помимо основной ветки, мы проложим ответвление в столицу колонии для пассажирских перевозок. Бесплатных.
Суханов приподнял бровь.
Интересно, понимает ли он, что это не просто жест доброй воли? Это инвестиция в его самолюбие.
— Все сборы за телепортацию грузов останутся в вашей казне, — продолжил я, подчёркивая каждое слово. — Один вагон заменит как минимум двадцать телег. Значит, вы получите тот же доход при меньшей нагрузке на портал. А значит… экономия магической энергии составит минимум половину.
Губернатор задумчиво постучал пальцами по ручке кресла.
Его взгляд скользнул по моему лицу, затем по бумагам.
— А в политическом плане? — спросил он наконец после затянувшейся паузы.
Я позволил себе лёгкую улыбку.
— Вы станете первым губернатором, внедрившим железные дороги в колониях. Представьте доклад Императору: «Моя „Яковлевка“ увеличила грузопоток в три раза без расширения телепорта».
Глаза Льва Ивановича заблестели.
Он уже видел себя на страницах имперской хроники. Суханов — не просто чиновник, а реформатор.
Губернатор неожиданно рассмеялся.
— Чёрт возьми, Пестов… Ладно. Согласен. Но что ты хочешь взамен?
Мужчина прищурился, словно готовясь услышать условие, которое разорит его.
— Мелочь, — широко улыбнулся я. — Всего лишь позволить мне сделать вас известным, проложив эту железнодорожную ветку. Ну и…
Я сжал большой и указательный пальцы в характерном жесте.
— Самую малость. Чтобы мои грузы и люди, проходящие через ваш портал, не облагались налогами.
Суханов откинулся на спинку кресла, а затем резко махнул рукой:
— Договорились!
— Если позволите, завтра пришлю своих юристов для согласования договора.
Он кивнул.
На прощание пожали друг другу руки. Кисть губернатора была уже тёплой и сильной, а не как у больного человека.
— Павловск, — вдруг сказал я, закрывая портфель. — Там лучшие лечебные источники. Месяц отдыха, и ваша хворь отступит полностью. А эликсиры, поддерживающие вас до лечения, я завтра пришлю.
— Кстати, — сказал он, когда я подходил к двери. — А этот ваш Бадаев… Не родственник ли тем Бадаевым, что служат у графа Воробьева?