Игра Эндера
Шрифт:
— Хорошо, хорошо, расскажи мне.
— Нет.
— Ведь ты больше не шутишь, Графф.
— Я никогда не шутил.
— Но, по крайней мере, ты можешь объяснить, почему? Среди нас много таких, которые думали, что Демосфен это Гегемон.
— Этого просто не может быть. Нет, даже все политическое влияние Демосфена не сможет склонить Гегемона к возвращению Эндера на землю. Он слишком опасен.
— Но
— Поэтому-то он и опасен, его слишком легко контролировать. У многих имя Эндера отождествляется чуть ли не с волшебством. Полубог-полудитя, живое чудо, в его руках жизнь и смерть. Любой мало-мальский тиран хотел бы иметь рядом подобного ребенка, чтобы выставить его впереди армий и наблюдать, что произойдет с миром: перебежит на его сторону или умрет от страха. Если бы Эндер вернулся на Землю, он бы приехал сюда, чтобы отдохнуть, наверстать упущенные радости детства. Но они никогда не дадут ему отдохнуть.
— Понимаю. Кто-то объяснил это Демосфену?
Графф рассмеялся.
— Демосфен сам объяснил это кое-кому. Кое-кто хотел бы использовать Эндера так, как никому бы не пришло в голову, чтобы управлять миром и сделать мир таким, каким ему хочется.
— Кто?
— Локи.
— Но Локи один из тех, кто ратовал за пребывание Эндера на Эросе.
— Не все происходит на деле так, как кажется.
— Это слишком замысловато для меня, Графф. Дай мне игру. Прекрасную игру с четкими правилами. Судьями. Началом и концом. Победителями и проигравшими. Счастливым концом; наконец, когда все расходятся по домам к своим женам.
— Получишь билет на такую игру и все?
— Но ведь ты не сможешь просто так сидеть здесь, абсолютно не у дел, ведь так?
— Нет.
— Собираешься в Гегемонию?
— Я теперь новый Министр Колонизации.
— Значит они добились своего..
— Сразу, как только мы получили ответные сообщения на наши послания о землях баггеров. Я знаю, где они расположены. Они все обжиты, с налаженным бытом и производственными структурами, и все баггеры мертвы. Очень удобно. Мы сможем отменить законы ограничения роста населения…
— Которые все ненавидят…
— И все эти третьи, четвертые, пятые смогут сесть на корабли и подыскать себе подходящий мир, познанный или непознанный.
— А люди действительно пойдут на это?
— Люди всегда стремятся к иным мирам. Они верят, что на новом месте их ждет новая счастливая жизнь, лучше, чем на старом.
— Ах, черт, а может быть они правы?
Сначала Эндер искренне верил,
А здесь проходил сбор материалов для военного суда над Граффом. Ему приписывалось много преступлений. Адмирал Чамранагер пытался скрыть от Эндера ряд фактов, но ему не удалось; Эндеру тоже был пожалован чин адмирала, и он воспользовался своими привилегиями. Так он добился просмотра записей о драке со Стилсоном и Бонзо, увидел фотографии их мертвых тел, внимательно выслушал доводы психологов и адвокатов, которые решали, было ли это намеренное убийство или убийство случайное, в целях самозащиты. У Эндера было на этот счет собственное мнение, но его никто не спрашивал. Решением суда было признано, что он защищался. Обвинители оказались умными и сообразительными и не стали выдвигать открытых обвинений. Однако, были попытки представить его слабым, но коварным и извращенным.
— Не бери в голову, — сказал Мазер Рекхем, — политики боятся тебя, но не могут расправиться с тобой, замарать твою репутацию. Да это у них просто не получиться, пока историки не будут лить на тебя грязь в течение 30–40 лет.
Эндера не заботила собственная репутация. Он абсолютно равнодушно смотрел все фильмы, некоторые моменты его даже развеселили. В ходе войны я уничтожил биллионы баггеров, которые жили и думали, как и мы, которые не сделали даже шага в сторону Земли. И никто не подумал назвать это преступлением.
Все его преступления тяжелым бременем висели на нем, и смерти Стилсон и Бонзо не казались тяжелее остальных.
И с этой тяжкой ношей ждал и ждал долгие месяцы, пока спасенный им мир позволит ему вернуться домой.
Один за одним его друзья неохотно покидали его, возвращаясь в свои семьи. Города радостно встречали своих героев. Эндер видел видеозаписи их возвращений, его неприятно задевало многословное восхваление его заслуг. Почти все его друзья долго говорили, как много он для них сделал, что он научил их всему и привел к победе. Но как только они заговаривали о его возвращении на родину, их слова тонули в шуме помех, и никто уже не слышал ответа.
Со временем вся работа на Эросе свелась к минимуму — расчистке и восстановлению после Союзной Войны, к получению и анализу отчетов бывших военных кораблей, которые теперь проводили исследовательскую работу в бывших колониях баггеров.
Но теперь Эрос стал более деловым и многолюдным, чем раньше и даже во время войны, так как новые поселенцы-колонисты готовились здесь к длительным путешествиям в чужие миры. Эрос стал своеобразной предстартовой базой, Эндер тоже принял участие в общей работе, насколько ему было позволено. Людям даже в голову не приходило, что этот двенадцатилетний мальчик может оказаться таким незаменимым в мирное время, каким был на войне. Но он был терпим к их невниманию, к их стремлению игнорировать его. Он научился выдержке и хитрости. Он стал давать советы и высказывать предположения тем немногим людям, которые его слушали, а те затем все выдавали за собственные идеи. Он беспокоился не о своем авторитете, а том, чтобы задание было выполнено качественно и в срок.