Игра Эндера
Шрифт:
— Ешь, — приказывал Мазер, и Эндер начинал механически глотать пищу. Но если бы никто не сказал ему «ешь», он не прикоснулся бы к еде вообще.
Еще два командира эскадрона сорвались и вышли из строя подобно Петре. Бремя нагрузки тяжелым грузом свалилось на плечи оставшихся. Теперь враг все время превосходил четыре к одному; кроме того враг легко ко всему приспосабливался, это очень осложняло выработку тактики. Враг стал умнее, и битвы продолжались все дольше и дольше. Иногда битвы продолжались часами, прежде чем удавалось уничтожить последний вражеский корабль.
Иногда битвы продолжались часами, прежде чем удавалось уничтожить последний вражеский корабль. Эндер начал сменять командиров эскадронов прямо во время боя, ставя отдохнувших и свежих на место уставших и тех, кто начал отключаться:
— А ты знаешь, — сказал ему однажды Боб, эта игра совсем не такая смешная, как надлежит быть игре.
Однажды в ходе практики с командирами подразделений комната неожиданно погрузилась во мрак и все исчезло. Он очнулся на полу, все его лицо было в крови. Это был обморок.
Они уложили его в кровать. Он болел целых три дня. Он помнил, что во сне видел какие-то лица, но это были не реальные люди. Он знал это, даже не вглядываясь в них. Иногда среди странных лиц мелькало лицо Валентины, иногда Питера, иногда его друзей по Школе Баталий. Но чаще это были баггеры, препарирующие его. Один раз видение показалось ему особенно четким — он увидел склонившегося над ним полковника Граффа. Он что-то нежно нашептывал ему, словно любящий отец. Но когда он проснулся, то обнаружил только своего врага, Мазера Рекхема.
— Я проснулся, — сказал Эндер.
— Вижу, — ответил Мазер. — Ты слишком долго спал. Приведи себя в порядок. Сегодня будет очередной бой.
Эндер поднялся, начал сражение и выиграл его. Второй битвы в тот день не предполагалось, и ему было разрешено лечь спать пораньше. Его руки тряслись и плохо слушались, когда он раздевался.
Ночью ему приснилось, что кто-то нежно прикоснулся к нему. В руках чувствовалась твердость и ласка одновременно. Его сонную голову заполнили голоса.
— Ты не был слишком добр к нему.
— Это не было предусмотрено предписанием.
— Сколько это уже длится? Он почти сломлен.
— Достаточно долго. Но мы почти у финиша.
— Скоро?
— Через несколько дней. Тогда для него все кончится.
— Но как он все сможет вынести в таком состоянии?
— Он прекрасно справится. Даже сегодня он сражался лучше, чем всегда.
В его сне голоса принадлежали полковнику Граффу и Мазеру Рекхему. Но таковы сны, они любое безумие могут превратить в реальность. Поскольку даже во сне он желал этого, один из голосов произнес:
— Я не могу больше видеть, как он мучается.
А другой голос ответил:
— Я знаю, я тоже люблю его.
Затем они превратились в голоса Валентины и Элая. В его сне они хоронили его. Над его телом высился холм. Скоро он сгниет и превратиться в дом для баггеров, подобно Гиганту.
Все это лишь сонные мечты. Любят ли его, жалеют ли.
Все это лишь сны.
Он снова
Следующий день был последним его днем в Школе Командующих, хотя он еще не знал об этом. Когда он проснулся, Мазера Рекхема не было в комнате. Он принял душ, оделся и стал терпеливо ждать, когда Мазер появится и отопрет дверь. Но он все не шел. Эндер подергал дверь.
Та оказалась открытой.
Было ли это случайностью или Мазер пожаловал ему свободу нынешнем утром? И никого возле него не будет, чтобы подгонять его, говорить, что он должен есть, что ему пора на практику или спать. Свобода. Долгожданная полная свобода. Беда только в том, что он не знает, что с ней делать. Ему пришло в голову, что хорошо бы найти своих командиров эскадронов и поговорить с ними с глазу на глаз, но он не знал где они. Они находятся где-то за двадцать километров отсюда, это все, что он знал о них. Поэтому, поблуждав вдоволь по лабиринту туннелей, он пришел в столовую. Там он неожиданно для себя подсел к двум матросам, травившим непристойные байки, и съел завтрак. Эндер не мог понять пошлого юмора матросов и не стал засиживаться. Поднявшись, он направился в комнату со стимулятором. Он хотел попрактиковаться. Обретя свободу, он не знал, чем другим можно еще занять себя.
Мазер ожидал его возле стимулятора. Эндер медленно прошел по комнате. Его слегка покачивало, он вновь почувствовал себя больным и усталым.
Мазер неодобрительно оглядел его.
— Ты проснулся, Эндер?
В комнате находились и другие люди. Эндер удивился, зачем они здесь, но промолчал. Он на опыте знал, что бесполезно задавать вопросы; все равно никто не ответит на них. Он подошел к пульту стимулятора и сел возле него, готовый начать бой.
— Эндер Виггин, — сказал Мазер. — Пожалуйста, оглянитесь вокруг, сегодняшняя игра требует кой-каких объяснений.
Эндер обернулся. Он равнодушно оглядел людей, сгрудившихся возле дальней стены комнаты. Большинство из них ему не доводилось раньше встречать. Некоторые из них были одеты в гражданскую одежду. Он узнал Андерсона и улыбнулся его присутствию здесь, подумав, на кого тот оставил Школу Баталий. Там же был и Графф. Глядя на него, он вспомнил теплые воды озера и сочную зелень лесов Гринсборо. Он тут же захотел домой. Отведи меня домой, мысленно молил он Граффа. В моих снах ты говорил, что любишь меня. Отвези меня домой.
Но Графф лишь сурово кивнул ему; лишь сухое приветствие и никаких обещаний. Андерсон вообще делал вид, что с ним не знаком.
— Обрати, пожалуйста, внимание, Эндер. Сегодня твой последний заключительный экзамен в Школе Командующих. Эти наблюдатели будут оценивать то, чему ты научился. Если ты волнуешься или предпочитаешь, что бы их не было в комнате, они будут следить по другому симулятору.
— Они могут остаться.
Заключительный экзамен. Отлично. Возможно завтра ему дадут отдохнуть.