Игра Герцога
Шрифт:
— Уголёк, надо, надо! — Пётр коснулся напряжённой шеи, — понимаешь: лихо к нам в дом постучалось. Надо нам с тобой поспешить.
Когда они выехали, конь пошёл бойко. Выехав на главную сельскую улицу, по обе стороны которой стояли уютно спящие, укрытые шапками снега избушки, Пётр сначала и не заметил, что кто-то бредёт по краю в направлении города. Только после того, как Уголёк послушно остановился, крестьянин спросил:
— Да что там ещё такое?
— Наверное, сам бог послал мне тебя! — услышал он голос, показавшийся
Человек же этот сначала забросил в сани увесистый, обитый по бокам медью чемодан, а затем неловко, кубарем запрыгнул сам. Пётр угадал, кто это:
— Барин, Антон Силуанович, вы ли?
— Да, это я, дорогой друг! — обращение показалось Петру нелепым, но что ответить — он не знал.
«Круговерть какая-то — целыми днями и ночами общаться с этими господами!» — подумал он, глядя, как молодой барин поправил рукой в тонкой перчатке цилиндр:
— Уши то не боитесь отморозить, барин? А то ведь запросто можно!
— Ничего, дорогой друг, мне бы только до станции добраться, в город очень надо бы попасть. А там, — он вздохнул и с грустью осмотрелся, будто прощался с этим милым, но так надоевшим его захолустьем. — А там — пропади ж всё пропадом!
Уголёк вновь поволок сани, и полозья заскрипели по бледно-голубому в лунном свете зимнику.
— Так, вроде бы, не положено вам уезжать отсель, барин…
— Будь что будет. Теперь мне уже всё равно, что положено, а что — нет… А ты, голубчик, уж куда так поздно?
— Да беда у меня.
— А я — не помешал ли? А то ведь сойду, раз так! И пешком мило себе доберусь.
— Сидите уж, барин. Мне и самому до города поспешать нужно.
— Ох, барин, барин… как не хочу я этого слышать! — Антон Силуанович снял перчатку, достал надушенный платок и аккуратно высморкался. — Вот увидите, мой друг, скоро все в этом мире будут на равных!
Пётр усмехнулся, подумав, когда же наступят такие деньки, и, крякнув, закрыл варежкой одну ноздрю, зычно сморкнув другой:
— Ишь ты, такой мороз, что звёзды пляшут! Вы это чего?
Пётр посмотрел на попутчика, а тот, сняв головной убор, накрылся попоной и стал похож на мешок:
— А, ну грейтесь, раз так…
И тут впереди показался пляшущий огонёк, и скоро мимо на лихой скорости промчались сани с двумя людьми в форме.
— Никак, полиция, мой друг? — когда те остались позади, молодой барин откинул попону, и вновь водрузил на голову цилиндр.
Пётр усмехнулся, не зная, что и сказать…
Проезжая мимо перекрёстка, сердце у крестьянина забилось чаще, а барин посмотрел на почернелый высокий сруб с интересом:
— Совсем всё брошено, запущено… странно, что мой братец не прибрал сие строение к рукам своим загребущим.
— Да нет тут просто никакой корысти, слава больно дурная, — Петру хотелось уйти от мыслей о жене, а ещё больше — поделиться хоть
— Мы едем? — спросил Антон Силуанович, и они тронулись с перекрёстка.
Барин молчал. Ему тоже нестерпимо хотелось поделиться, рассказать о том, что произошло этим вечером в старой усадьбе, но разве этот милый, но простоватый крестьянин поймёт его? Скорее всего, не осудит, ведь в народе сильны верования во всякую чушь и околесицу про нечисть и покойников…
«Мне бы кто рассказал — я бы принял такой рассказ за безумие!» — думал он. Хотелось спать, но стоило сомкнуть веки, как вспыхивали в мыслях кошачьи глаза, а в висках стучало, будто кто-то шёл с тростью по глухому одинокому дому.
Впереди показались силуэты башен, и уже на подъезде к Лихоозёрску чувствовался приторно-сладкий запах:
— Совсем мне что-то тревожно, — поёжился Антон Силуанович.
— Горит что-то такое, — Пётр принюхался. — Как будто солод подожгли… — и он приподнялся на облучке, пытаясь увидеть зарево над городом, но не увидел.
— Так, голубчик, добрось меня до первой же метёной улочки, а там дальше я уж как-нибудь сам…
— Конечно же сами, барин, а мне поспешать надо!
Когда остановились, Антон Силуанович сошёл и удивился, что крестьянин только вздохнул и отвернулся, увидев протянутую монету:
— Да, не перевелись ещё настоящие честные, добрые люди, для которых деньги — не всё! — с радостью вслух отметил он, глядя, как сани скрылись за городским мостом через ручей.
Что ж — и вот он снова один… Молодой барин решительно не знал, как поступить дальше. Куда и зачем он отправился в путь, и что поджидает его в будущем? Светлое, тёмное, хорошее, или злое? Одно понимал точно — нужно как можно скорее покинуть эти места!
— Всё тут проклято! — сказал он вновь, выдыхая морозный воздух. — Всё пропахло какой-то мерзкой дьявольщиной!
Он твёрдо ощущал, что город — такой тихий, спокойный, уютный вроде бы, спит спокойно последние минуты, а потом его поджидает что-то. Предположить, что именно, и не пытался, но грызущее предчувствие опасности не покидало.
Образованный человек, Антон Силуанович не мог допустить факта существования нечистой силы… но и не доверять своим глазам, чувствам и разуму — чистым, всегда трезвым и внимательным, он тоже не мог… К тому же при беседе с этим страшным котом-оборотнем речь шла о золоте.