Игра Канарейки
Шрифт:
– Желание о любви, да?.. «Не знаю, ты ль моё предназначенье, иль страстью я обязан лишь судьбе».
– Лишь судьбе, – кивнул ведьмак. Поднял взгляд на эльфку. Её губы стали тонкой ниткой, костяшки пальцев побелели.
– У нас другие ставки, – сказала она наконец. – У Ольгерда каменное сердце. Я уеду, ведьмак. Как только разберусь с нильфом.
Геральт нахмурился.
– Прости. Гюнтер О’Дим сказал мне передать тебе.
Канарейка вцепилась в столешницу.
– Он встретится с Ольгердом в Святилище Лильвани. Гюнтер сказал, что ты будешь там в последний момент.
Ведьмак не хотел, не должен был этого говорить
– Прости, – повторил Геральт.
– Нет, – отрезала Канарейка, вдруг оживившись. Она улыбнулась, наклонила голову. – Я уеду. Я даже не знаю, где находится это святилище. – Бодрость слетела с лица. Канарейка тяжело выдохнула, провела по лбу рукой. – Шельма. К утопцам это всё. Гюнтер не будет решать за меня.
Комментарий к XXXVI. Желания
разговоры о ксенофобии и любви, тяжелые воспоминания и всякое такое прочее…
спасибо, что всё ещё со мной :)
========== XXXVII. Чёрные ==========
… если у тебя есть друзья, и всё-таки ты всё теряешь,
значит, виноваты друзья. В том, что сделали, и в том, чего не
сделали. В том, что не знали, что следует сделать.
Дриада из сна Лютика в Брокилоне
Кадеирн вар Далейг, сын того самого Далейга, отличившегося в битве под Мехтом в каком-то там поросшем мхом году и после этого с позволения благостного императора основавшего cвой дворянский род, уже третий месяц копался в реданском говне.
На самом деле, его назначение официально звучало как «патрулирование крупного торгового тракта в целях предотвращения разбойничьих нападений, вооружённых конфликтов и прочих нарушений установленного правопорядка». Только на занюханной грязной дороге, ведущей из Новиграда мимо Оксенфурта на восток, в какие-то лесные дебри, к невосстановленным после войны поселениям, сновала всякая шваль и рвань, мгновенно смиреющая при виде золотого солнца на груди Кадеирна.
У вар Далейга, бывшего всё-таки не простым рядовым, а настоящим офицером, в подчинении для выполнения этой благостной во всех отношениях и полезной для Империи миссии был даже отряд из трёх солдат. Они, впрочем, вместо восполнения долга родине, предпочитали дрыхнуть до полудня и закупаться у проезжих барыг фисштехом.
Сегодня с собой в патруль Кадеирн вар Далейг вытащил молодого Лугуса, с утра страдающего жутким похмельем. Кадеирн мерил шагами обочину, перекинув пику через плечо. Дурацкие красные перья на его чёрном шлеме раскачивались при движении. Лугус, развалившийся на бревне, рассеянно наблюдал за этим.
Наконец на горизонте появилась лошадь со всадником. Кадеирн вар Далейг выпрямился по струнке, махнул рукой, чтобы Лугус тоже привёл себя в порядок. Тот лениво зевнул, приподнял задницу с бревна, покачнулся и осел обратно.
Всадник на чубарой кобыле приблизился, и стало понятно, что на самом деле их двое. Лошадью правил высокий плечистый мужчина с явно военной выправкой – идеально прямой спиной и гордо поднятой головой. Он был закутан в чёрный плащ, лицо скрывал капюшон. За ним в седле сидел остроносый гном в зелёном колпачке. Как только он увидел нильфгаардский патруль, что-то негромко сказал своему спутнику. Тот или не шелохнулся, отвечая, или
Кадеирн вар Далейг вышел на дорогу, преграждая лошади путь. Вытащил из-за спины арбалет, показательно проверил наличие болта. Лошадь фыркнула, притормозила рядом с патрулём, затопталась на месте, нервно размахивая хвостом. Гном, выглядывающий из-за спины плечистого всадника, нахмурился, сглотнул.
– Куда путь держите, милсдари? – довольно учтиво спросил Кадеирн.
Гном раскрыл рот, чтобы что-то ответить, но его спутник властным жестом приказал ему молчать, медленно опустил капюшон.
Лугус мгновенно вскочил с бревна и отдал честь всаднику. Кадеирн вар Далейг тоже выпрямился ещё сильнее, стал больше похож на доску, чем на человека. Быстро отсалютовал, а затем оба солдата пали ниц перед мужчиной.
Это лицо было выгравировано в памяти у каждого порядочного нильфгаардца. Всякий разглядывал его профиль на гобеленах и золотых монетах, пытался увидеть его как можно ближе на военных парадах и маршах. Лицезреть орлиный нос и холодный взгляд чёрных властных глаз, стать и силу, исходящую от него. И даже сейчас, в абсолютно неформальной обстановке, посреди залитого дерьмом тракта угнетённого северного королевствишка, Кадеирн напрягся, пытаясь запомнить мужчину в чёрном доспехе с золотым солнцем на груди.
Гном снял зелёный колпачок, нервно протёр лоб от пота.
– Ваше величество! – воскликнул Лугус. – Белое пламя…
Всадник таким же властным жестом указал ему молчать.
– Я путешествую инкогнито, – произнёс он низким голосом с хрипотцой.
Кадеирн вар Далейг ещё раз поклонился и положил руку в тяжёлой латной перчатке на голову Лугуса, чтобы тот тоже ещё раз выразил своё почтение.
– Тогда не смеем вас больше задерживать… милсдарь.
Мужчина с золотым солнцем на груди сдержанно кивнул, тронул лошадь пятками, и она неторопливо зашагала по тракту.
Кадеирн, провожая путника взглядом, вдруг заметил кое-что.
Он вскинул арбалет и направил его на кобылу.
Он очень надеялся, что ему не показалось.
– Стой! – крикнул Кадеирн. Лугус переполошился, взглянул на офицера, но останавливать его не стал. Слишком уж решительный вид у него был.
Гном обернулся, заметил арбалет, направленный на кобылу и дёрнул спутника за руку. Тот невнятно выругался.
– Повторяю: остановись! – расхрабрился Кадеирн вар Далейг.
– Вам что-то нужно от моего господина? – спросил негромкий вкрадчивый голос. Лугус и Кадеирн обернулись. Возле них на иссиня-чёрной дохлой кобылке незаметно возник ещё один имперский рыцарь. Он поднял забрало, из шлема на патруль посмотрели чёрные глаза. Лугус невольно подумал, что они больше похожи на дырки, просверленные внутрь черепа, чем на обычные человеческие глаза.
– Это правда он? – спросил вар Далейг.
Рыцарь улыбнулся как-то жутко.
– Даже если и не он, милсдари, это совершенно не ваше дело.
– Что за нелюдь убогий сидел с ним на одной лошади?! Как так может быть? – всполошился Лугус.
Рыцарь посмотрел патрульному прямо в глаза, повторил:
– Не ваше дело.
Обычные слова отдались эхом, прозвучали как заклинание.
Кадеирн и Лугус замерли, а рыцарь рядом с ними вдруг растворился вместе со своей дохлой кобылкой. Вар Далейг торопливо обернулся, но вместо лошади и путников увидел только маленькую чёрную точку, которая вскоре и вовсе скрылась за горизонтом.