Игра на Цезаря
Шрифт:
Во-вторых, и уже из совершенно другого печатного источника, на самом деле с печатью Совета магов, удалось выяснить суть отличий «по нескольким важным аспектам». Попросту, чем я от других беременных на Алантаре отличаюсь. И отличий этих оказалось не так много. Всего то: обострение всех разновидностей чувств (так этим у нас и аланты в положении страдают, и обычные человеческие дамы), ментальных и стихийных (то есть магических) способностей, увеличение физической силы, регенерации (заживления) ран и… плохо контролируемые вспышки гнева,
Живот у меня будет расти не постепенно, а «скачком». Именно поэтому ни я, ни моя мама сразу наличие плода (медицинский термин) не засекли. Просто «спит» он около полугода, а потом, вдруг, начинает резко внутри расти. Это – «наследство» от второй ипостаси беролака – простой бурой медведицы. Только оная как раз в берлоге зимой дрыхнет, а я, значит, испытаю шок уже в реале (если до этого не выпаду окончательно в свой сон). Зато первые полгода можно полноценно жить, наслаждаясь и пугая окружающих своими «обострениями» и «вспышками»… Н-да… «Полноценно жить»… «Гон беролака». С точки зрения медицины, раз в году, в момент полнолуния и при самом «высшем пике готовности» у будущей мамы. У меня оный совпал с нашим гостеванием в Либряне и вполне объяснял мое «помешательство». Сразу вспомнились слова Вари: «Ты пахнешь странно». И что было следующей ночью в Русалочьей заводи…
– Уф-ф. А вот об этом лучше пока…
– Агата, накинь на плечи. С утра еще холодно, – Нинон сбоку от меня, замерла с гостеприимно распахнутым пестрым палантином.
Я в ответ хлопнула по доске крыльца рукой:
– Лучше посиди со мной. Гляди: какая красота. Утро нового дня в саду.
Женщина послушно вздохнула. И, свернув палантин, села рядом:
– Красота. А ты…
– Ник здесь.
– Что?! – в прыжке развернулась она.
Я тихо повторила:
– Ник – не в сопределье. Это точно. И мы с Эриком вчера едва его не нашли. Но, его накануне уволокли в другой схрон. И теперь…
– Агата, – расширила Нинон маленькие глазки. – А как же так? Ведь, мы ж… вы ж…
– Ну, извините, – пожала я плечами. – Так было нужно для дела. А теперь необходимость хранить эту информацию отпала – наш противник уже знает, что мы идем по его следу. По правильному следу.
– Слава Богородине, Деве преисполненной, – быстро перекрестилась Нинон.
Я зевнула:
– Ага-а… Я обязательно всей нашей семье расскажу. Только вот…
– Надо осторожно. Чтоб, это, у некоторых обмороков не стряслось. А другие бурную деятельность параллельно не развили.
– Ты, Нинон, прямо, как стратег мыслишь, – с прищуром глянула я на нее. – Может, тогда подскажешь: как это лучше сделать?
– Как лучше сделать? – скрестила та руки на груди. – А пока – никак, Агата. Что у вас с этим Эриком дальше по плану?
А что у нас с «этим Эриком дальше по плану»?.. Точно, утро выдалось совсем иным: мыслей по ведению
– Ду-маю, – протянула я. – Думаю, что…
– Искать «новый схрон»? – подняла одну бровь Нинон.
– Возможно, – глядя на нее, кивнула я. – Хотя…
– Слабые места противника.
– Что?
– Понимаешь, бегать за ним можно очень долго. А вот подкрасться с наветренной стороны да укусить за незащищенную задницу.
– Нинон, – удивленно хмыкнула я. – А кем ты в прошлом была? До того, как с моей теткой познакомиться?
Женщина довольно улыбнулась, уже вставая с досок крыльца:
– Да в разных должностях. А с твоей теткой нас в Бадуке жизнь свела… когда ее грабили в подворотне.
– Ух, ты! – открыла я рот. – Была бы я ей, изрекла б: «Как романтично».
Нинон, запрокинув голову, рассмеялась:
– Так она так и «изрекла» тогда… Ой!
– Ты чего?
– Там ведь тебя один визитер дожидается. У крыльца в лавку.
– Что же ты сразу не сказала? – мигом подскочила я.
Женщина, вдруг, сделалась серьезной:
– А он мне не понравился. Подумала: пусть постоит, спесь, может, спадет. И ты с ним, того, Агата, поосторожней.
– Хо-рошо, – одарив ее еще одним внимательным взглядом, нырнула я в открытую дверную створку. И минуя лавку с зевающей тетушкой, изнутри дернула за ручку парадной двери. – Тысь… моя майка.
Бывший Верховный рыцарь Прокурата, седовласый и высокий господин Сирок, медленно развернулся от калитки на улицу:
– Доброе утро, госпожа Вешковская-Подугор. Нам с вами надо… поговорить. С глазу на глаз. Где это возможно?
– Где это возможно? – произнесла я, собирая разлетевшиеся от взрыва в голове мысли… «Вот, значит, как?»… «Новый кон – новые фигуры»… «Главное, сохранять спокойствие, остальное – по обстоятельст…
– Госпожа Вешковская?
– Подугор, господин Сирок, – выдохнула и прямо посмотрела ему в глаза (с высоты крыльца – самое то). – Можем и здесь. Начинайте.
– Как скажете, – процедили мне в ответ и взяли сразу с места в бугор. – Я – в курсе ваших перипетий со своей племянницей Ксенией.
«Перипетий», значит? Не попытки моего убийства оной, не похищения и удержания ею силой моего мужа, а «перипетий»:
– И что дальше?
– Хотелось бы внести в дело ясность. Для начала, – сомкнул мужчина руки за спиной. – Я к этому никакого отношения не имел.
– А сейчас что вы намерены предпринять? Раз уже «в курсе»?
– Внести в него свои… корректировки, – качнулся вперед господин Сирок.
– «Корректировки»?
– Да, госпожа Вешковская-… Подугор. Дело в том, – глянув вокруг, понизил мужчина голос. – что ваш муж в свое время влез совсем не туда, куда ему позволено. И теперь расплачивается исключительно за то.
– Да что вы говорите? – сузила я глаза. – И куда же мой муж «не туда влез»?
– Вы желаете повторить его судьбу? – выдали мне с оскалом.