Игра на Цезаря
Шрифт:
– А ты откуда знаешь? – скривился он, потом прихлопнул руку ко лбу. – да-а… Спасибо, господин Теофил.
Дядя мой воодушевленно подскочил из-за стола:
– На здоровье. Янтарь – камень солнца, камень Бога. Работать с ним – одно удовольст… удовольст… – и замер напротив меня. – Хобья воронка… Агата, есть у мастера Нубрса «слабое место». Точно!
– И какое? – сделала я стойку.
– Янтарь.
– Янтарь?
– Да, но не он сам, а то, что внутри. Это – целая эпопея. И почему я раньше не вспомнил? Там дело вот в чем… может, ужин сначала? Это – надолго.
– Нет.
Дядя
– Тогда… У гномов ведь богов, как таковых нет.
– Хорошее вступление.
– Я предупреждал, Агата… Богов у них нет. Есть легенды о воинах, девах разных и мудрых гномьих королях. И есть одно стойкое на этом фоне поверье, что души спящих отделяются от них и летают в виде бабочек. Но, особых. Те бабочки «бохосами» называются. В переводе с накейо, «душами». И вот эти души порхают, пока тела спят, а если по какой-то причине обратно не возвращаются, то и тела умирают. К чему я все это… Представьте себе бохоса, увязшего в смоле дерева и с течением столетий заключенного в янтарь.
– Это уже не бабочка получается, а чья-то пойманная душа, – удивленно хмыкнула я.
– В том то все и дело. С точки зрения гнома именно так она и выглядит, то есть символизирует собой.
– И что мастер Нубрс? – влез Эрик. – Он в эту байку верит?
– Не то слово! – расплылся в улыбке мой дядя. – Не то слово. Лет пятнадцать назад он наемников по всему Бетану отправлял за янтарем с бохосом внутри. Сколько ему в итоге натаскали, вплоть до древних ящериц и тараканов, но бохоса – ни одного. Потом, вроде, остепенился, когда жене и теще среди этого янтаря жить стало негде, но манию свою не забыл. Да он на Дне Святого Рока с одним пришлым новый договор заключил. При мне было. А вчера весь вечер только про него и… пил.
– Неужто так трудно именно такой камень найти? – уточнила я. – А может бабочек таких и вовсе в древней природе…
– Были, – уверенно кивнул ювелир. – Я сам в книге видел. Правда, старой и рисунок перекопированный хобье число раз, но, точно, были. Они особенные. Размах узких длинных крыльев, волоски по всему туловищу и само туловище непропорционально маленькое, хм-м, на человеческое очень похоже… Были бохосы. Летали.
– Ага, – закусила я губу. – И за эту «пойманную душу» наш мастер…
– Все, что ты захочешь. Хоть свою собственную. Гномов знать надо. А этот еще и глупость имел поклясться перед всей слободой, что добудет бохоса в янтаре и выставит его в городской «Галерее чести». Так что это уже – дело гномьей чести.
– У-у-у, – почесал чуб Эрик. – Тогда точно.
– Дядя Теофил, у меня к вам вопрос… где у нас на территории страны залежи янтаря?
– Агата, ты чего? – раскрыл рыцарь рот.
– Погоди. Дядя Теофил?
– На дне Охранного озера, – подобрался мой родственник. – Но, там – заповедное место. По берегам среди леса – сплошные паломники в шалашах и скитах. Они именно из-за янтаря там и обитаются круглый год. Я ж говорю: «камень Бога» силы огромной. Миллионы лет назад в тех местах деревья особые росли с особой смолой. Долго. Очень долго. А потом там землетрясение произошло и в результате образовались гора Молд и это озеро под ней, а весь янтарь остался на дне… Агата?
– Да? – выдохнула я.
– Ты это серьезно?
– «Копию»? Гному? – прищурилась я. – Они ж к нашей магии не чувствительны. Она для них, как дым для забитого носа. И… в общем, дядя Теофил, спасибо. У меня идея есть.
– Какая? – оторвался от подоконника Эрик.
– Родственная, – процедила я, глядя в окно…
Узкая рыбачья лодка хаотично качалась на мелкой ряби озера. В самом его центре. Отсюда теперь были отчетливо видны все пологие берега. Кое-где – со светлой песочной каймой. А местами – темными островами камыша. Луна же висела над самой горой Молд, очерчивая ее острые пики. И я точно знала – с другой ее стороны, южной, еще более острыми тянется в ночное небо одноименный каменный замок, не видимый здесь. С нашей северной «заповедной» стороны. Здесь сейчас была полноправная «охранная» ночь. С далекими бдительными огоньками костров по лесным берегам. И все-таки правильно мы сделали, что лодку сначала навещали, а потом в нее подвалами махнули. Хотя Эрик мог бы и по солиднее что-то.
– Эрик?
– Да? – с кормы тихо отозвался он.
– В общем, как договорились.
– А я?
– А ты, – склонилась я к притихшей на скамейке Варе. – Ты… мне очень нужна, – и присела перед ней. – Мне надо кое-что тебе объяснить. Потом спросить.
– Ну?
– Помнишь наше родственное заклятье?
– Стишок? Угу.
– Он мне сейчас пригодится.
– Зачем? Ты поэтому меня сюда взяла? – расширила она в темноте глаза. – Чтобы его снова вместе прочитать?
– Ага. Понимаешь, мне понадобятся твои умения и знания. Ты согласна снова на время ими поменяться?
– С чем? – выдохнула Варя.
– С моими. И тогда я обрету твое везенье. А ты… ты просто в очередной раз узнаешь на время то, что знаю я. Я понимаю, это – тяжкий груз. И хоть он в прошлый раз и спас нас всех, но…
– Хорошо, – серьезно кивнула Варя. – Только скажи: зачем тебе моя фартовость?
– «Фартовость»? Чтобы найти на дне этого большого озера единственно нужный нам камень. Если он, конечно, здесь есть.
– А-а, – открыла Варя рот.
– Агата, сколько у тебя будет на всё времени? – глухо уточнил рыцарь.
Я пожала плечами:
– Не знаю. Заклятье работает по-разному. В первый раз оно продержалось пять минут. Во второй – семнадцать. И причины мне пока не известны.
– Понятно, – кивнул он, потянувшись к пуговицам рубахи. – Я – с тобой.
– Куда это ты «со мной»? Из нас двоих лишь я – воздушник и полунечисть, а ты со своей «огненной» дыхалкой будешь мне только мешать. Карауль в лодке Варю.
– Агата, – набычился парень.
– О-о, если меня прижмет, я тебя позову. Обещаю, – выпрямилась я в полный рост. – А теперь отвернись – я купаться не планировала.
– А стих когда? – ухватилась за борта Варя.
– Потом сразу стих. Надо время экономить, – и дернула за узкий пояс платья. – Подельники?
– Угу.
– Да, Агата.
– Все будет хорошо.
– Почему? – буркнул Эрик. – Новый твой сон?
– Нет, – оскалилась я ему. – Зуд. Отвернись… Уф-ф… Варя, Варенька, дай мне свои руки и смотри мне в глаза. Все у нас будет хорошо. А тебе от меня – сюрприз.