Игра в аду

Пашкова Ксения

Сегодня у смерти было мое лицо, тихо подкрадывающейся из-за закрытой двери с ножом в руке. Она принимала мой облик, мы становились с ней единым целым, да так сроднились, что в итоге победили.

Но она не отпускает меня, засела в голове и шепчет о незавершенной игре. Мы научились слаженно работать. Поэтому, я, не подавая вида, достаю правой рукой, спрятанный под бедром окровавленный нож. В последний раз смотрю в ее сумасшедшие глаза и на дрожащий от удовольствия подбородок, а затем резко ударяю ее ножом, целясь, впервые за день, в самое сердце. Она почти

сразу разжимает из рук мои влажные волосы, раскрывает рот и падает.

– Не стоило подходить так близко, – процеживаю я хриплым голосом.

26 глава

Спустя год, два месяца и два дня после игры

Мы попадаем в пробку, когда оказываемся в горной местности с узкими извилистыми дорогами.

Из-за царящей в машине тишины мне начинает казаться, что я оглохла. Я уставилась на панель с электронными часами и жду, когда наступит следующая минута, а затем следующая.

Неожиданно Макс открывает свое окно, и различные звуки наполняют наше авто: звуковые сигналы автомобильных клаксонов, шум ветра, голоса людей и даже лай собаки.

Удивленная последним, я оборачиваюсь и вижу, что в иномарке позади на переднем сидении сидит лабрадор. Он высунул свою мордочку в наполовину открытое окно и дышит, высунув на бок язык, изредка выражая свое желание оказаться снаружи негромким лаем или повизгиванием.

Когда Макс замечает мой интерес, он опускает стекло и слегка кивает мне в его сторону.

Моя голова оказывается снаружи. Горный ветер обдает лицо прохладой и спутывает длинные волосы, часть которых прилипает к губам и оказывается в приоткрытом от восторга рте. Я делаю такие глубокие вдохи, что все внутри заполняется холодным воздухом. Что-то в груди даже начинает больно щемить, но я не останавливаюсь, продолжая делать глубокие вдохи.

Неожиданно раздается голос Макса и мне приходиться вернуться назад.

– Ты любишь собак?

Услышав вопрос, я начинаю светиться, потому что мое сердце переполнено любовью к этим созданиям с добрейшими глазами, бесконечной преданностью и виляющими при виде хозяина хвостами.

– Люблю. А ты?

– Люблю, но после того, как похоронил три года назад Малыша, больше не хочу заводить животных, – с грустью в голосе произносит Макс.

– Каким он был? – спрашиваю я.

– Огромный мохнатый пес. Он был реально громадной глыбой!
– заявляет сосед.

Его грустная улыбка напоминает мне о Марке.

– Я понимаю, о чем ты говоришь.

– У тебя тоже была собака? – спрашивает Макс.

– Нет. Но у меня, как и у всех людей, были потери.

– Ты сейчас про игру?

– Когда они умерли, я начала держаться за тех, кто у меня еще остался. Тряслась за родителей каждый раз, когда они уходили из дома. Из-за этого страха я не хотела заводить новых знакомств. Прямо, как ты, животных.

Те, кому посчастливилось застать на лице Макса эту сочувствующую улыбку - настоящий счастливчик. Редко встретишь кого-то настолько искренне сопереживающего, и так сильно проникшегося твоей личной

трагедией. Иногда кажется, что он считает себя ее частью.

– Я бы заплакала, но на душе подозрительное спокойствие, – тихо говорю я.

– Может быть, это затишье перед бурей?
– Макс ухмыляется, хлопая ладонями по рулю.

– Не может быть.

– И даже то, что быть не может, однажды тоже может быть.

Я хочу нахмуриться, но легкий смешок вылетает из меня, словно бабочка, освободившаяся от кокона.

– Потрясающе!
– восклицает Макс.

– Что?
– я, как маленький ребенок, смотрю по сторонам в поисках чего-то необычного.

– Твой смех, - отвечает он на мой вопрос и трогается с места вслед за двинувшейся вперед колонной автомобилей.

27 глава

На игре

Заметив оживление среди охранников, я снова хватаюсь за рукоять ножа. Выудив его из тела Софии, я начинаю отползать к кабинке Марка. С острия капает кровь, оставляя за мной кровавый след.

Один из охранников делает шаг в мою сторону. Насторожившись, я принимаю позу хищника готового броситься на добычу. Уверена, что выгляжу, как настоящий бешеный зверь. Не хватает только пены изо рта.

Он поднимает руку, в которой держит пистолет.

– Сейчас я отброшу его в сторону, – произносит он, глядя мне в глаза.

Охранник поворачивается и кивает остальным.

– Вы тоже.

Они почти синхронно избавляются от оружия.

– Я не уберу нож, – сдавленным голосом процеживаю я.

– Ты нам не доверяешь. Это понятно, – он подходит все ближе.

Я помню этого охранника. И он полный идиот, если решил, что я забыла.

– Ты бросил меня на пол кабины, как мешок с мусором, – говорю я таким холодным незнакомым голосом.

За три часа игры я стала абсолютно опустошенной. И мне потребовалось несколько секунд после нее, чтобы заполнить эту пустоту безграничной ненавистью. Теперь, я всего лишь сосуд, внутри которого свирепая неукротимая злоба.

– Мы хотим выбраться не меньше твоего, – заявляет он, приближаясь ко мне все ближе.

Оказавшись у тела Софии, он наклоняется. Кажется, хочет проверить пульс.

Я стала настолько параноидальной, что вижу опасность в каждом его движении. Он поднимает голову и смотрит на меня, пока по его лицу скользит нервная улыбка. Сколько фальши в этой гадкой ухмылке. Я бросаю взгляд на его руку и замечаю, как она тянется к карману брюк Софии.

У нее ведь был пистолет!

Потеряв голову, я срываюсь с места и набрасываюсь на него. Он быстро справляется со мной и оказывается сверху. Вцепившись в мои плечи, начинает трясти так, словно хочет выбить всю дурь. После нескольких ударов по запястью, я выпускаю из рук нож.

Он оборачивается и смотрит на остальных.

– Сходите вниз за остальными. Решим, что с ней делать. Быстро! – рявкает он, продолжая держать меня прибитой к полу.

Слышатся удаляющиеся шаги.

– Думала, тебе действительно позволят уйти?