Игра в любовь с форвардом

Лоусон Энджел

Поднимая гантели, я незаметно наблюдаю за тем, как она работает с Хартманом на ковре, пока он разминает икры.

— Да, вот так, — говорит она, опускаясь перед ним на колени. Перед глазами вспыхивает моя утренняя фантазия. — Потрать немного времени на выполнение каждого из этих упражнений до и после тренировки, и думаю, это уменьшит напряжение.

Взгляд Хартмана прикован чуть ниже ее подбородка, прямо к ее сиськам.

Черт, нет.

Я с громким лязгом опускаю гири и двигаюсь сквозь зал. Тренер Грин выходит из своего кабинета и поднимает

взгляд от блокнота.

— Тебе что-то нужно?

Я колеблюсь, зная, что должен что-то сказать.

— О, да, я чувствую себя немного скованно после последней тренировки. Подумал, может растяжка поможет?

— Перкинс, — говорит он, не поднимая глаз. — Когда ты закончишь с Хартманом, Кейну понадобится твое внимание.

Она переводит взгляд на него, но сохраняет нейтральное выражение лица.

— Конечно. Мы почти закончили.

Беру стакан воды, чувствуя себя полным придурком. У нас было твердое соглашение, что я не вмешиваюсь и не мешаю её работе. Но вот я здесь, помечаю территорию.

— Спасибо, ДиТи, — говорит Хартман, очевидно, вспомнив прозвище Акселя. Он ухмыляется мне. — Эй, Кэп, у тебя проблемы?

— Ничего такого, что нельзя было бы исправить небольшой растяжкой.

Он снова смотрит на Твайлер, и по спине пробегает волна раздражения.

— Почему бы тебе не выйти на лед, — говорю я ему, скрестив руки на груди. — Поработай над кистевым броском, пока остальных нет.

Он кивает, выглядя немного виноватым. Кистевые броски — его слабое место, и я только что указал ему на это.

— Хорошая идея.

Он выходит, торопясь в раздевалку. Смотрю на Твайлер, она достает папку из прорези на стене и открывает ее. Я вижу свое имя на обложке. Риз Кейн.

— Что случилось? — спрашивает она со стопроцентным профессионализмом.

— Эм, мои… — я вспоминаю слова Рида о том, что Твайлер великолепно массирует его подколенные сухожилия. — Мои подколенные сухожилия. В последнее время они были очень напряжены.

Она хмурится.

— Ты делал растяжку?

— Ага.

— Хорошо, — она что-то записывает в файле, а затем указывает на коврик. — Почему бы тебе не лечь на пол, а я посмотрю.

— Конечно.

Я опускаюсь на пол, упираясь руками в коврик. Она встает передо мной. Мой взгляд блуждает по ее бедрам. Это родимое пятно?

— Дай мне ногу, — говорит она, возвращая папку в прорезь. — Я собираюсь немного надавить. Ты дашь мне знать, если будет больно или ты почувствуешь дискомфорт.

Твайлер тянет ко мне руки. Я приподнимаюсь на локтях и вкладываю свою обутую в ботинок ступню в ее сложенные чашечкой ладони. Она поправляет положение, одной рукой поддерживая меня за пятку, а другой — за икру. Она нежно массирует тыльную сторону моей ноги, затем наклоняется вперед, растягивая мышцы. Черт, наверное, у меня очень напряженные подколенные сухожилия.

Я издаю стон:

— Это приятно.

— Откинься еще немного назад.

Делаю это, она наклоняется надо мной, и тут,

я вижу, на что Хартман до этого пялился. Ее футболка натягивается, открывая мне полный обзор на то, что ниже шеи. На ней черный спортивный лифчик, который приподнимает ее сиськи, и вроде это не секси, или секси? Дерьмо. Я больше не знаю. И мой член тоже.

— Да. — Поморщившись, я поднимаюсь, сгибаясь в талии в попытке прикрыть бедра. — Думаю, достаточно. Спасибо.

— Ты уверен?

— Ага. — Оглядываюсь через плечо. — Я могу поделать это у стены, и, похоже, Шварц ждет. Я кивком указываю на игрока первого состава. — Давай, парень.

Привожу себя в порядок, и уже на полпути к раздевалке, когда меня догоняет Рид.

— Все в порядке, Кэп? — спрашивает он с понимающей ухмылкой.

— Заткнись, — бурчу я, направляясь в раздевалку и готовясь выйти на лед.

Это должно меня охладить.

Если я не возьму себя в руки, это будет чертовски долгий месяц.

ГЛАВА 11

ТВАЙЛЕР

Опасения Риза по поводу университета Хартфорд не оправдались. Даже их лучший игрок, Андерсон, не справился с «Барсуками», которые усердно работали и тренировались дополнительные часы с самого начала тренировок.

— Четыре — ноль! — кричит Джефферсон, когда последний из нас садится в автобус. Под «последними» из нас я имею в виду тренера Грина, Джонатана, менеджера по оборудованию, и меня. Ребята разговорчивы, полны энергии после победы, и это заразительно. Я не лгала, когда говорила, что хотела бы работать с баскетбольной командой, но что-то в хоккее с «Барсуками» забралось мне под кожу.

Оглядываюсь на Риза, сидящего в задней части автобуса рядом с Ридом, и наши взгляды встречаются. Нет, кто-то забрался мне под кожу.

— Намного лучше, когда они выигрывают, — говорит Джонатан, сидящий рядом со мной. В автобусе мы обычно делимся на пары, занимая места во втором ряду позади тренеров. — Как думаешь?

— В разы лучше, — соглашаюсь я, ища телефон в сумке.

Мы оба бывали в автобусе после тяжелых поражений. Парни могут быть злыми. Или грустными. Иногда это приводит к драке или, что еще хуже, к слезам.

После проигрыша в «Замороженной четверке» в прошлом году мы насмотрелись и на то, и на другое.

Водитель закрывает дверь, и в автобусе гаснет свет. Мы в пути с девяти утра, но на арене мне нужно было побывать до этого, чтобы собрать вещи и все подготовить. Затем мы два часа ехали в университет Хартфорд, где команду накормили перед утренней игрой. После этого, пока ребята разминались, мы с тренером Грином подготовили всех, кому нужно было перевязать лодыжки, запястья и мышцы. Дважды проверили, нет ли каких-либо травм перед игрой, и быстро устраняли их в перерывах между периодами. После игры нам пришлось проверить всех, у кого были травмы, раздать пакеты со льдом и подождать, пока все примут душ и переоденутся. Это был долгий день, и персонал вымотался. А парни? Что ж, победа, похоже, дала им еще один прилив адреналина.