Игра в любовь с форвардом
Шрифт:
С такой загадкой, как Твайлер Перкинс, черт меня побери, если б я знал.
Я почти дошел до арены, когда мой телефон начал звонить. Я разблокировал его, не глядя, надеясь, что это Твайлер.
— Риз! Отличная вчера была игра, сынок. — Папа. Я пытаюсь скрыть свое разочарование. — Два гола и голевая передача.
— Спасибо. Думаю,
— Это ты играл хорошо, и, если будешь продолжать в том же духе, я смогу увидеть, как ты доберешься до «Замороженной четверки».
Папа разбирается в хоккее. Он лучше, чем кто-либо другой, знает, что нужно для того, чтобы попасть на чемпионат, а затем и выиграть его. И он, черт возьми, знает, как тяжело надо работать, чтобы попасть в НХЛ. Он не лжет, поэтому комплимент от него много значит.
— Знаю, что расставание с Шэнной прошлой весной далось тебе не легко, но если результатом будет лучшая концентрация и чемпионский сезон, то оно того стоило. То, что ты выбрал переход в качестве свободного игрока значит, что тебе нужно быть лучше остальных.
Папа считает, что причина, по которой мы с Шэнной расстались после проигрыша в «Замороженной четверке» прошлой весной, в том, что я хотел сосредоточиться исключительно на хоккее. Отцу не известно об ультиматуме, который она мне поставила, и это так отчасти потому, что я побоялся, что если он узнает, то может согласиться с ней. Он не полностью согласился с моим решением отказаться от участия в драфте, но, в конечном счете, уважал его.
Быть свободным игроком рискованно, но также это дает много власти.
— Победа в чемпионате заставит больших парней постучаться в твою дверь, — добавляет он. — Включая «Нью-Йорк».
— Надеюсь.
— И было бы разумно сделать перерыв в отношениях на этот год. Женщины, как бы сильно мы их ни любили — отвлекают.
Здесь есть негласное дополнение: еще они крадут мечты. Знаю, что отец сожалеет о том, что его так рано связали по рукам и ногам. То же касается рождения ребенка и ответственности. Даже после травмы он мог бы пойти на больший риск в тренерской работе, если бы у него не было семьи, которую приходилось тащить за собой.
Мы поговорили еще немного, переведя разговор с моей команды на его. Он тренировал «Харрикейнз» пятнадцать лет и знает толк в воспитании молодых спортсменов.
— Видел бы ты этого пацана, — говорит он, имея в виду четырнадцатилетнего парня по имени Джонни. — Быстр как молния и отлично управляется с клюшкой.
— Звучит, будто ты нашел чемпиона, — говорю я, радуясь, что его команда набирает обороты.
Аксель и Рид входят в дверь, внося с собой поток солнечного света.
— Ладно, пап, мне, наверное, пора. Тренировка вот-вот начнется.
Мы прощаемся, и я иду за парнями в раздевалку.
С той минуты, как мы вышли на лед, тренер
— Сейчас не время расслабляться. Это была всего лишь одна игра. У нас осталось еще три предсезонных матча, а затем целый сезон. Я хочу, чтобы вы не просто побеждали. Я хочу, чтобы вы были безупречны. — Он ударяет кулаком по планшету. — Давайте выйдем на лед и зададим темп, который выведет нас в плей-офф!
Пока тренер заставляет наши яйца попотеть на льду, я все время ощущаю присутствие Твайлер на скамейке запасных. Она занята, своими основными задачами, такими как раздача воды или льда, и осмотром травм, полученных в первой игре. Пит по-прежнему страдает паранойей из-за своей лодыжки, а нос Кирби — это чертова катастрофа. Все его лицо багрово-зеленое, и тренер Грин заставляет его отсиживаться, придерживаясь протокола о сотрясении мозга.
Я изо всех сил стараюсь не зацикливаться на ней.
Стараюсь и проигрываю!
Трудно сказать ощущает ли она мое присутствие. Она ни разу не оторвалась от своей работы, чтобы найти меня на льду. Но это не мешает мне любоваться тем, как ее темные волосы собраны в пучок, как она одета (в свою старую толстовку с капюшоном и спортивные штаны). Теперь, когда я знаю, как она выглядит полуобнаженной — гладкая кожа, сиськи приятного размера, киска, которая идеально устраивается на моих бедрах, — я хочу снять остальные слои одежды и исследовать то, что под ними.
— Кейн!
Шайба пролетает в футе от меня, вырывая из мечтаний.
— Вытащи голову из задницы и начинай играть!
К тому времени, как тренер заставляет нас отрабатывать катание по линиям, я уже обливаюсь потом и у меня болит все тело. Кладу руку на спину, когда мы съезжаем со льда и направляемся вниз по туннелю.
— Тебя всё ещё беспокоит спина? — спрашивает Твайлер, наконец заметив меня, когда я прохожу мимо. В её глазах мелькает искра вины. — Давай я посмотрю?
— Может, позже, Солнышко, — тихо ответил я, подмигнув. На её лице появился очаровательный румянец, и я представил, как он разливается по каждому дюйму её тела. Она не стала утруждать себя ответом, но прежде чем она отвернулась, я замечаю намек на улыбку.
Да, позже, когда я зацелую эти губы до умопомрачения.
Разве что это «позже» не будет членоблокировано или губоблокировано тренером Брайантом. Он отправил нас в душ, а затем велел пройти в медиа-комнату, где уже начался просмотр предыдущей игры. Мы издаем общий стон — никто не хочет тратить воскресный день на работу над ошибками. Тренер Брайант был в ударе, он все говорил и говорил, словно проповедник перед переполненной церковью. Мы удерживались в плену бесконечного просмотра отрывков из видео до тех пор, пока желудок Кирби не начал урчать так громко, что услышала вся комната.