Игра в любовь с форвардом
Шрифт:
— Это правда лишь отчасти, — отвечает он, не открывая глаз. — Я говорю возмутительные, грязные вещи, потому что я хоккеист, и мы такие, какие есть. Это бонус, что ты выглядишь так чертовски мило, когда краснеешь.
Я почти уверена, что он говорит это, чтобы заставить меня покраснеть. Я отодвигаюсь от места, которое массировала, и провожу руками по его спине. Его кожа горячая на ощупь, и я просто хочу исследовать его, почувствовать силу под своими пальцами.
Этот мужчина и его тело — полная противоположность тому, каково было быть с Итаном.
—
— Конечно, если ты хочешь мне рассказать.
Он переворачивается, но продолжает держать руку на моем бедре, не позволяя мне сдвинуться с места. Теперь я сижу верхом у него на коленях, глядя на его великолепное лицо. Ни с чем нельзя спутать его твердую эрекцию, упирающуюся в мое лоно. И он абсолютно не выглядит виноватым по этому поводу.
— Мой отец заключил аналогичную сделку, когда учился в колледже. На первом курсе его задрафтовал «Бостон». Он начинал в низшей лиге и через год попал в НХЛ.
При таком освещении черты его лица кажутся такими резкими, что его скулы выглядят еще более выразительными.
— Он женился на моей маме, и она забеременела мной, и он сразу же получил травму положившую конец карьере.
На самом деле я все это знаю. Я читала историю его отца как игрока и тренера — тренера Риза.
— Тот факт, что он так и не получил диплом, погубил его, Твай. У него не было возможности вернуться, потому что он был мужем и отцом. Ему приходилось работать, и единственное, что он знал, — это хоккей. Лучшее, что он мог сделать, — это тренировать на юниорском уровне, едва в состоянии поддерживать нас так, как ему хотелось. Это вызывало большое напряжение в семье. — Его большой палец трется о мое бедро. — Я люблю хоккей. Мне это чертовски нравится. Но мне нужно что-то надежное, на всякий случай.
— Это понятно. Думаю, ты поступаешь разумно, получая сначала ученую степень. Травмы, заканчивающие карьеру, случаются постоянно.
Он мрачно смеется.
— Шэнна не считала это разумным. Она хотела, чтобы я согласился на сделку, получил бонус за подписанный контракт и женился на ней. Все, чего она хотела, — это начать строить свою жизнь в качестве жены профессионального спортсмена.
— И поэтому вы расстались?
Он кивает.
— Шэнна поставила мне ультиматум. Она или колледж. Думаю, она действительно думала, что я сдамся, и была шокирована, когда я этого не сделал. Вот почему она снова пытается сблизиться со мной.
И почему ему нужно, чтобы я притворялась его девушкой.
За исключением того, как мы сейчас сидим, того, как он ощущается подо мной, и того, как он смотрит на меня. Во всем этом нет ничего фальшивого. Ни в разговоре. Ни в том, как реагирует мое тело. Ни в том, как его пальцы касаются моей кожи.
Я протягиваю руку и прижимаю ее к его груди. Стук его сердца ощущается как крылья.
— Твое сердце бьется так быстро.
— Так бывает, когда горячая девчонка садится на меня верхом в моей постели, одетая только в шорты и лифчик.
— Риз…
Он садится, приближая свое лицо к моему. Я все еще прижимаю руку к теплой груди, и его пальцы пробегают по моим щекам, а затем по подбородку.
—
— Ты сумасшедший, — говорю я ему, не зная, как воспринимать то, что он говорит. С самого начала в Ризе была одна вещь, которая заставляла меня нервничать, — это то, что я чувствовала, что он видит меня, когда другие нет.
— Может быть. — Его пальцы сжимаются у меня на подбородке, и он приподнимает мое лицо. — Можно я тебя поцелую?
Я должна сказать «нет». Мне следует встать с этой кровати и пойти домой, потому что мы так не договаривались. У него есть сотня других девушек, которые с радостью оказались бы в его постели, и бывшая, которая хочет его вернуть. Но я не говорю «нет». Я одобрительно киваю, и он наклоняет голову, облизывая нижнюю губу. Мне кажется, мое сердце вот-вот выскочит из груди.
Как и в прошлый раз, он начинает медленно, задавая неуверенный темп, как будто боится, что я убегу. Справедливо. Это был бы не первый раз, когда я срывалась с места. Но его губы приоткрываются, и мои следуют их примеру, и когда его язык скользит по моему, каждый нерв в моем теле напрягается. Риз Кейн фантастически целуется. Спокойный и уверенный внешне, он доминирует внутри. Так же, как и на льду. Вот почему его назначили капитаном. Он лидер. Он знает, чего хочет, и как этого добиться.
Его большие ладони прижимаются к обнаженной коже на моей пояснице, и я обвиваю руками его шею, запуская пальцы в волосы на затылке. Притягиваю его ближе, желая ощутить его тело рядом со своим. Жар между моих ног нарастает, и я прижимаюсь к нему, прикусывая зубами его нижнюю губу.
Он рычит, переворачивая нас, прижимая меня спиной к матрасу. Нависает надо мной, тяжело дыша, но больше не целует меня, он вообще больше не прикасается ко мне. Его глаза полны похоти. Его пальцы скользят по моему подбородку, опускаясь к шее. Я инстинктивно вздрагиваю, и он отдергивает руку.
— Мы… — говорит он, прерывисто дыша. — Мы должны остановиться, пока я не сделал чего-нибудь, о чем потом пожалею.
Я убираю руку.
— Ладно. Точно. Мы заключили соглашение, — я отодвигаюсь от него, возвращаясь на свою половину кровати, — и это выходит далеко за рамки установленных нами границ.
Его рука сжимает мое бедро, удерживая меня на месте.
— Не надо. — Его пальцы скользят по моей щеке, а его серые глаза не отрываются от моих. — Даже, блядь, не думай, что это потому, что я не хочу тебя. Я хотел тебя с того самого момента, как мы впервые поцеловались. Но это не то, на что ты соглашалась, и нам нужно все пересмотреть, когда ты не будешь лежать передо мной полуголой.
Его признание ошеломляет меня, поэтому я не спорю, когда он прижимается губами к моему лбу, а затем переворачивается на спину рядом со мной. В комнате тихо, слышно только наше тяжелое дыхание.