Игроки и жертвы
Шрифт:
– Хватит, Агата. Пусть полощут, пока есть такая возможность.
— Отдай, Кир, — машинально ответила я, всё ещё не до конца понимая, что происходит.
— Нет, — спокойно сказал он, пряча телефон в карман своей куртки на стороне, противоположной от меня. — Или попробуй отними, если осмелишься.
Я почувствовала вспышку раздражения, но в этот раз не нашла в себе сил спорить. Его жест, хотя и раздражал меня, был одновременно проявлением заботы — неожиданным и, возможно, даже искренним. Казалось, он понимал, что каждая прочитанная строчка только добавляет мне тревоги, и принял решение защитить меня от этого, хоть и немного грубо.
Илона,
— Слушай Кира, Агата, — спокойно сказала она. — Иногда лучше держать информационную диету, особенно сейчас. Пусть они гонят волну, чем выше одна поднимется – тем выше и мы окажемся.
Я молча закрыла глаза и откинулась на мягкое сидение, подавляя эмоциональный протест, понимая головой, что Кир и Илона оба правы. Внезапно, Кирилл протянул руку и подложил мне под голову мягкую, удобную, дорожную подушку. Я дернулась, открыла глаза, но он уже снова отвернулся, глядя на темную улицу, пробегающую за окном машины.
20
Утром я открыла глаза, как не парадоксально отдохнувшая и свежая. Даже головная боль, мучившая меня последние два дня отступила.
Поднимаясь, позволила себе немного задержаться на кровати, наслаждаясь непривычным чувством покоя. Комната была залита мягким утренним светом, который пробивался сквозь плотные шторы, придавая всему вокруг тёплый золотистый оттенок. Пол и стены, отделанные янтарным деревом, излучали особое, уютное тепло, а воздух был пропитан лёгким ароматом сосен и влажной земли, словно после недавно прошедшего дождя. Лес за окном жил своей жизнью: лёгкий шорох листвы, птичьи трели, едва слышные шаги каких-то мелких зверьков.
Эта естественная симфония тишины и спокойствия на мгновение напомнила мне, что здесь, вдали от шумных улиц и навязчивых взглядов, можно ненадолго забыть о нависших над нами событиях. Я вдохнула глубже, позволяя этому покою проникнуть внутрь, как будто лесная тишина могла впитать мою тревогу и забрать с собой.
Вчера вечером мы приехали поздно, и немолодая женщина сразу проводила меня в эту комнату. Пока я переодевалась и принимала душ, она принесла ароматный чай и немного мёда в маленькой чашечке. Ненавязчиво спросив, не нужно ли мне чего-то ещё, она ушла, оставляя меня одну. И только тогда я осознала, как сильно устала от всех и от всего. В квартире Илоны постоянно ощущалось её энергетическое присутствие — её влияние было во всём, словно даже стены впитали её характер. А с Кириллом рядом всегда витало что-то тяжёлое; даже когда он молчал, его сдержанность будто давила на меня. Я понимала, что он старался сделать всё, чтобы мне было легче, но само его присутствие подавляло.
Лежа в мягкой и уютной постели, я вдруг поняла, что пусть хотя бы на два дня, но эта комната станет моим личным убежищем от мира, где я смогу спрятаться или передохнуть, если что-то пойдет не так. А пойти не так могло примерно все – не зря Илона заставила нас приехать сюда. С одной стороны, она прятала нас от журналистов и врагов, а с другой – не давала и мне и Кириллу сбежать друг от друга, не оставляя нам никакого другого выхода, кроме как оставаться рядом.
И всё же, при всей логике и осторожности Илоны, я не могла не задаваться вопросом: что чувствует Кирилл во всём этом? Чувствует
Впрочем, меня сейчас это волновать должно меньше всего. Я должна выкрутиться из ситуации с наименьшими потерями для себя и семьи, а после – забыть обо всем, как о страшном сне. Возможно, переехать в другой город или даже регион, начать все сначала. Илона права, пока я нужна Кириллу – нужно взять от него максимум, чтоб потом начать новую жизнь.
С этими мыслями я привела себя в порядок и спустилась вниз по широкой деревянной лестнице, направляясь на звук голосов в маленьком ресторанчике.
Кирилл и Илона уже завтракали, тихо что-то обсуждая. Но внезапный чуть повышенный голос Илоны, заставил меня задержаться и прислушаться к их разговору, оставаясь незамеченной.
– Если бы у тебя хватило мозгов держать себя в руках, этой ситуации вообще бы не было! Я совершила ошибку, что приперла тебя к стене в кабинете, а не где-нибудь подальше от чужих ушей, но ты серьезно думаешь, что никто не заметил, как ты себя вел рядом с Агатой?
– И как по-твоему?
– Как пубертатный подросток! Мало того, что ты сотворил, так еще и оставить ее в покое не мог!
– Оставил! Что из этого вышло? Если б я раньше…
– Что, Кир? Что было бы? В ногах бы валялся? Ты? Не смеши меня! Ты в лучшем случае доломал бы ее окончательно! Хорошо, хоть хватило мозга не лезть к ней тогда!
– Илона!
– Слушай меня внимательно, скотина! У тебя нет ни права, ни времени думать о том, что тычувствуешьк ней. И ты будешь держать себя в руках, а свой… хер… в штанах! Вам…. мать вашу… жить вместе эти месяцы! Если ты хоть пальцем ее заденешь…. Я тебя уничтожу, Кир! Ты знаешь, я это сделаю!
– Илона! – прошипел Кирилл со злостью. – Ты думаешь я настолько тварь?
– Да, Кирилл, думаю. Вместо того, чтобы обрушить свою злость на ту, которая тебе нож в спину всадила, ты отыгрался на женщине, которая не сделала тебе ничего плохого. Отыгрался от души! Что о тебе я должна думать? А потом…. Решил, что имеешь на нее право? Да?
Кирилл резко замолчал, и я едва могла поверить в то, что услышала. В воздухе повисло напряжение, которое ощущалось даже из моего укрытия. Он откинулся на стуле, скрестив руки на груди, взгляд его потемнел, но он не отводил глаз от Илоны.
– Она меня не простит? – голос его звучал глухо.
– Я бы на это не рассчитывала, - отрезала Илона. — Забудь про прощение, Кирилл, — жёстко закончила она. — Лучше займись тем, чтобы хотя бы спасти то, что осталось от твоей репутации. И ее жизни.
Слова Илоны прозвучали как приговор, и Кирилл на мгновение словно сжался, его лицо стало ещё жёстче, но в глазах появилась тень боли, едва заметная, словно он понимал, что это правда, но не хотел принять её. Я стояла за углом, не двигаясь, чувствуя, как внутри растёт тяжёлое, гнетущее чувство.