Игры для взрослых мальчиков
Шрифт:
И внезапно выхватил из рюкзака, взметнув при этом вверх, огромные военно-морские трусы! Через секунду он уже был в сухом нижнем белье.
— О-о!
Толпа бесновалась. Хулио кривлялся и скромничал.
— Дай, пожалуйста, и мне…
Покрытый мурашками Николас протягивал к раскрытому рюкзаку руку, еле шевеля при этом толстыми синими губами.
— Дай…
И снова, как там, в казармах, по воздуху начали летать синие и черные сатиновые трусы!
Оружейник жестами фокусника извлекал смятые, но очень
«Динамо» бежит?.. Ах, вы мои дыжентльмены удачи!»
Собрав с ближней веревки свое подсохшее обмундирование, Глеб Никитин оделся, подождал, пока остынут отодвинутые в сторону от огня его высокие солдатские ботинки. Потопал ими по песку, плотно зашнуровался.
Островок был действительно небольшой.
Несколько высоких старых деревьев, редкие кусты дикой смородины и облепихи. На другом, дальнем от их костров берегу, — с десяток мрачных валунов. Чей-то скромный дощатый домик с низким окошком, наверно летнее рыбачье убежище. Разбитые сваи древнего бревенчатого причала. И песок… Ярко-желтый у воды, темный в тени деревьев, серый с черными точками сухих угольков вокруг размытых давними дождями кострищ.
«Вот и славно…»
— Послушай… — Ян вздрогнул, резко обернувшись на слова Глеба. — Ты, случайно, своего протеже в кожаных штанах не просил за мной тут приглядеть, пока будешь сам отсутствовать?
— Чего? Про кого это ты, Глеб?
— Про Костика. Про Серякова. Я ему отказал тогда в сотрудничестве, и твой Костик, обидевшись, гордо удалился, но у меня все равно есть ощущение, что он вместе с артистами выступает в нашем шоу. Причем, не самостоятельно, а выполняет чье-то поручение.
Не поднимая глаз от своих босых ног, Ян заговорил быстро и убедительно.
— Да что ты, Глеб! Ничего такого нет, я же сам договаривался с артистами, они никого лишнего, а уж тем более человека со стороны, к себе в бригаду ни за что не подпустят! Это же им все заработанные деньги еще на один пай придется раскидывать, а Вадик Шацкий, знаешь, какой у них жмотистый! Из-за рубля удавится… А вообще, у артистов там никого похожего на Костю и нет. Ты ошибся. Ошибся, ошибся, я уверен! В темноте ведь можно запросто ошибиться!
— В темноте?! Это про какое такое темное время суток ты говоришь?
Глеб Никитин немного присел и с улыбкой поглядел снизу в глаза испуганного парня.
— Ты что-то знаешь, Яник, а? И скрываешь от меня? Это нехорошо… И, поверь мне, твоя жизнь в дальнейшем может сильно ухудшиться, если ты не расскажешь мне все подробно.
— Куда уж дальше-то…
Ян опять хмуро отвернулся и побрел к общему костру.
И в очередной раз Глебу не удалось уловить слабый миг понимания ситуации…
Путаясь
— Ты, это, Глеб… Ты ведь не обижаешься, что я выиграл? Ну, что вперед тебя так на остров пришел?
— Брось. У нас упал за борт член экипажа. Ты предложил помощь — я подтвердил, что отказываюсь. Ты продолжил гонку и выиграл. Все честно.
— Правда?! И ни капельки, ни капельки на меня не обижаешься?
— Не тарахти. Я же сказал, что гонка была правильная. Поздравляю тебя и твоих бандитов. Пусть только окорока свои розовые нам больше не показывают, а то Хулио сильно при их виде нервничает. Может не выдержать.
— У-уф! Классно! Спасибо, Глеб! Ведь меня к тебе сейчас Макгуайер послал, он же у нас яхтсмен и сказал, что нужно на всякий случай перед тобой извиниться, у них так все яхтенные рулевые после сложностей в гонках делают.
— Так и есть, правильно.
— А вообще… — Бориска, почти справившись со штанами, стал чувствовать себя в разговоре гораздо увереннее. — Вообще, знаешь, ты ведь гонку-то, может быть, и выиграл бы, только вот у тебя этот здоровый в воду перед самым финишем плюхнулся. А, может, и не выиграл бы, мы ведь тоже классно шли, еще бы минут десять и я бы тебя сделал…
— Застегни ширинку.
— Ой! Действительно ведь…
Потрепав Бориску по шее, капитан Глеб тем самым прекратил его снисходительные фантазии.
— Пошли к нашим. Пора собираться и двигать в лагерь. Там уже инструкторы вас ждут.
— А ты?
— А у меня небольшое, но очень волнительное дело намечается. Пошли.
— Погоди, Глеб… Тут вопрос такой возник, помоги мне, пожалуйста. Когда я на шлюпке командовал, то сам путал, что такое трос, а что канат, как их различать-то! И потом еще Тиади стал надо мной издеваться, говорить всем, что я ничего в парусном деле не понимаю…
— Издевался, говоришь? Тиади? Про веревки спрашивал? Ну, тогда вот.
— Чего?
Бориска недоумевал, рассматривая круглую фигуру, которую Глеб состроил из сомкнутых указательных и больших пальцев своих рук.
— Сделай также.
— Ну, сделал… И что?
— По правилам старой морской практики окружность троса могла достигать трехсот пятидесяти шести миллиметров, а вот если его обхват был больше, то такая значительная веревка уже считалась канатом.
— А зачем мне это?
Бориска удивленно смотрел на учителя сквозь круг, образованный его пальцами.
Ничуть не боясь обидеть мальчишку, Глеб захохотал, ясно сверкая глазами.
— Да это же и есть приблизительный максимум для троса. Если трос пальцами не сможешь обхватить, то смело спорь со всеми, что держишь в руках канат. Впрочем, сейчас много новых стандартов по этому поводу умные люди напридумывали, там есть разные мнения, но все эти уловки, я думаю, чтобы уклоняться от налогов. Не обращай на них внимания. Пошли к иноземцам.