Игры мажоров. Хочу играть в тебя

Ареева Дина

— Блядь, — Коннор бьет себя по бедрам, — сука ты, Топольский.

— Весь кайф обломал, — с ухмылкой кивает Феликс, и я краем сознания отмечаю, что ему идет, когда он вот так улыбается одним краешком губ. Почему же столько дерьма прячется за такими красивыми фасадами?..

Никита подходит вплотную, его глаза оказываются совсем близко.

— Ты зря думала, что сможешь меня переиграть. Теперь все будет по-другому, Маша. Детские игры закончились, — он говорит совершенно ледяным тоном. И взгляд его ни

на градус не выше. — Сейчас мы будем играть по-взрослому.

— Как хочешь, Ник, — отвечаю отрешенно. У меня больше нет выбора.

Он нависает надо мной, обжигая каждым словом:

— Хочу. Играть. В тебя.

Выдергивает из рук браслет и застегивает на левом запястье. Механически отшатываюсь и беспомощно оборачиваюсь. Натыкаюсь на взгляд Саймона и в последний момент сдерживаюсь, чтобы не крикнуть.

Тяжелый нечитаемый взгляд. Теперь его руки стиснуты до побелевших костяшек. Меня накрывает неконтролируемым животным страхом. Не страхом, ужасом.

Браслет обжигает запястье, такое ощущение, что его раскалили, прежде чем Никита застегнул застежку. Потираю второй рукой ноющую кожу вокруг браслета. Вдруг накрывает осознание того, на что я подписалась.

Четыре года под одной крышей с Топольским. Теперь до меня доходит, почему он так поступил.

Он просил меня уехать, наверняка знал, что на меня объявили охоту. Но сказать прямо не мог, учредитель не может вмешиваться в Игру. Наверное, у них тут нехилые штрафы. И сейчас он меня так спасает. Потом поселит в комнате Лии, я буду жить там, а он на моих глазах будет водить туда девушек. Возможно, мне даже придется им носить в постель кофе и завтраки.

??????????????????????????Слезы подступают к глазам, но я наклоняю голову и прогоняю их, призвав на помощь все свои силы. Мне все равно. Я ни за что не покажу ему, что меня это задевает. Главное, отсюда выбраться. И еще чтобы они больше не смогли меня шантажировать.

Никита обещал, надеюсь, он не обманет.

Топольский сует подписанный мною договор в файл и берет меня за локоть. Сжимает крепко, мне больно, но я молчу.

— Пойдем, — хмуро бросает Ник и дергает меня к выходу, но перед нами вырастает Саймон.

— Подожди, Кит, не торопись, — говорит он своим бархатным голосом, на который я когда-то купилась. Саймон как никто мог утешить и успокоить.

— Слушай, отъебись, а? — нехотя останавливается Топольский. — У меня два перелета было. Два, сука. Я спать хочу. Я выиграл, что тебе еще надо?

— Мы не закончили, — спокойно продолжает Саймон и поворачивается к Тому. — Покажи видео, Томас.

И когда он смотрит на меня со змеиной улыбкой, я словно проваливаюсь в прорубь.

Глава 23

Маша

Саймон выжидательно щурится, и я ловлю себя на том, что

по старой глупой привычке жду от него поддержки.

Том находит на телефоне запись, включает и разворачивает к зрителям. Я догадывалась, что там будет, но когда на экране вижу собственное лицо, все равно вздрагиваю от неожиданности. Никита отпускает мой локоть, я снова обнимаю себя за плечи.

Видеть себя со стороны непривычно. На экране воспроизводится запись нашего недавнего разговора. В углу в окошке виден Томас в полицейской форме. Он серьезный и сосредоточенный, говорит все те правильные вещи, на которые я купилась.

Сейчас Том насмешливо ухмыляется в отличие от Саймона, который не сводит с меня испепеляющего взгляда.

В который раз за вечер задаюсь вопросом, как я умудрилась так облажаться. Я когда-нибудь научусь разбираться в людях?

Как он мог казаться мне надежным? Как я могла так слепо ему доверять?

Экранный Томас заводит речь о камере и прослушке. Мельком бросаю взгляд на Никиту, и от его выражения лица становится не по себе. Совершенно каменное безжизненное лицо. Почему он так реагирует?

Экранная я даю согласие, Том показывает, как крепить камеру. Взгляды всех присутствующих прикованы ко мне настоящей. Саймон подходит все с той же змеиной улыбкой, срывает с толстовки брошь в виде медвежонка Паддингтона, а со складки на юбке срывает «жучок».

Он все знает. Мы же вместе их прятали. Камера спрятана в мячике, который держит в лапах медвежонок.

— Маячок, — жестко требует Саймон, показывая глазами на кроссовок. Молча достаю черную шайбу из кроссовка и опускаю на протянутую ладонь.

— Сссука, — хрипит Топольский, отворачивается и накрывает лоб скрещенными ладонями. — Да ну блядь...

По лицу Саймона ползет довольная улыбка.

— Ты все правильно понял, Кит, — кивает он Никите.

— Я не поняла, объясни, — обращаюсь к бывшему другу. Странно, но его я боюсь меньше всего, и кажется его это бесит. — Разве для кого-то здесь секрет, что если бы я могла, всех бы с удовольствием засадила за решетку?

— Пусть он тебе расскажет, — снисходительно отвечает Саймон, указывая на Никиту.

— Ты подписала договор, — кусая губы, через силу говорит Топольский, — там есть пункт о неразглашении. И ты его нарушила. Не могла отключить хотя бы ебучую камеру?

Видно, что он еле сдерживается, чтобы не ударить Саймона.

— Ну класс, а то я уже думал сегодня ничего интересного не будет, — бросает парень, рассевшийся в дальнем углу на диване.

Хочется спросить, чего он ждет, но поймав на себе взгляд Топольского, осекаюсь. Язык словно немеет. Почему они все так оживились, снова смыкают полукруг. Страх, уже почти отступивший, возвращается назад, сдавливая своими липкими лапами.