Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков
Шрифт:
Чистым листом бумаги, на котором можно изобразить что угодно – карикатуру или шедевр. Куском глины, из которой он собрался слепить собственного Голема.
После первой встречи он воспылал к пареньку низменной плотской страстью. Старался внушить мне, человеку, что пришло время испытать однополый секс. Существо изголодалось по ощущениям, которыми досыта наслаждалось в прошлых телах.
Жизнь моя превратилась в кошмар. Манипулируя сознанием во время сна, Другой внушал мне иллюзии, стараясь разжечь чувство. Моими руками он исследовал тело Томаса, гладил его грудь, ягодицы, моими губами целовал его
Искренне симпатизируя Томасу, я не осмеливался совращать его душу.
Не имея возможности сопротивляться, я выбрал логичный путь: перестал на время спать. Иного способа бороться я не знал. Мое тело страдало, разум постепенно угасал, что, безусловно, влияло и на сластолюбца.
Видя мое упорство, Тот уступил. Но и я был вынужден восполнять его постоянно растущие и нереализованные потребности в сексе. Потерял счет женщинам, с которыми проводил ночи. Не запоминая имен, не задавая ни одного вопроса, уходил, хлопая дверью. Тот использовал подвластное тело для собственных нужд, не считаясь с моими желаниями.
Я искал выход.
Внезапно вспышка – воспоминание из прошлого – напомнила мне о кольце, которое носил на пальце Конрад Справедливый, грозный епископ Фрайбургский. Помнишь, я тебе рассказывал об этом злодее?
– Да, конечно! Им был ты, – София улыбнулась и вытерла со лба Гая пот.
«Становится душно».
Она посмотрела на часы. Стрелки приближались к трем, самому жаркому времени дня.
– Хочешь вернуться? – спросил он. – Мы можем полежать в теньке, сделаем лимонад со льдом.
– Пока нет, мне слишком уютно у тебя на коленях, продолжай. Ты говоришь о кольце, что сейчас на твоем безымянном пальце?
Гай поднял руку, сверкнув широкой золотой полоской на солнце.
– Точно. И именно оно в этой жизни стоило мне друга. Позволишь, я продолжу?
София кивнула.
– Извини.
– Черная Регина, прошлое воплощение Виктории, шварцвальдская ведьма, четыре сотни лет назад принесла кольцо в дар любимому. Она была уверена, что реликвия сдерживает демонов, живущих в людях. Это было правдой: стоило мне в порыве злобы его снять, как жизнь погрузилась в абсолютную тьму. Я мучил невинных, пытал, сжигал, прелюбодействовал, губил душу. Казнь любимой Регины вернула мне разум, я вновь надел кольцо на палец и ушел вслед за ней, в надежде на спасение.
С момента моей смерти прошло несколько сот лет. Странно звучит для тебя? Я просил верить каждому слову, так что будь послушной девочкой.
Теперь найти утраченное в последнем воплощении кольцо стало моей целью.
– А как же Другой? Он наверняка понимал, что ты ищешь оберег, чтобы ограничить его власть.
– Ты права. Я предвидел это. Но изучение тайных наук не прошло даром. Я создал в собственном разуме особый уголок, куда Тот не мог проникнуть, потому что опоздал. Потому что не знал пароля, придуманного в начале лета мальчишками-пиратами под кроной канадской ели и поклявшихся кровью не выдавать тайного слова.
Знаешь ли ты, Софи, что искренняя детская клятва не уступает по силе молитве или заговору опытного мага? В том защищенном
Не буду задерживать твое внимание.
Поиск продолжался.
Меня ожидал сюрприз, насмешка судьбы. Предпоследним владельцем кольца оказался мой безумный родственник – доктор Лукас Фишерли, проживавший в начале девятнадцатого века в Южной Англии, в поместье Уилл Лодж, которое и поныне принадлежит семье Лэндол. Влюбленный глупец, не оценив силы кольца, точнее, не осознав в силу собственного невежества, подарил его любовнице. Экономке семьи Коллинз.
Следующее открытие буквально сбило меня с ног. Томас Коллинз, нежный бутон, предмет желаний Того, Кто Жил во мне, был из тех Коллинзов, которых я разыскивал. Молодой человек сам прилетел на свет словно мотылек.
Это был знак судьбы.
Появилась необходимость сойтись с Томом как можно ближе и выведать о кольце. Вернуть его!
В тот момент, в начале нового века, в миллениум, мне исполнилось пятьдесят лет. В непорочную дружбу между зрелым мужчиной и юнцом мог поверить лишь идиот или святой.
И тогда Тот, Кто Живет Среди Людей пришел на помощь.
Поставив перед зеркалом, он рассмеялся и тут же соткал новый образ – молодого человека, ровесника, студента финансового факультета Университета королевы Марии, Гая Фердинанда. Неунывающего повесу, весельчака, прожигателя жизни, дамского угодника и просто отличного парня.
Неужели ты не согласишься сбросить четверть века, Гай? Ради достижения цели?
Я согласился.
Стать близким другом такому милому человеку, как Том Коллинз, не составило труда. Тем более, когда паренек приятен сердцу. Я искренне искал его дружбы и легко обрел ее, избегая подсказок Другого.
Софи, поверь, близость с Томасом несказанно обогащала. Свет, что излучал бесхитростный парень, очищал закоулки моей сумеречной души.
Однако в поиске кольца я не продвинулся не на шаг. Томас, хорошо знакомый с историей семьи, не слышал о нем. Тем не менее, я чувствовал, что род Коллинзов хранит тайны, в которые мой друг никого не посвящал. Сколько бы я ни пытался вывести его на откровенность, он уходил от ответов.
Сущность во мне не раз подкидывала идеи развязать язык наивному пареньку более действенным способом. Выхода не осталось, я согласился и познакомил его с Мари Энн, моей племянницей. Выдать ее за двоюродную сестру не составило трудности, благо родственница ни разу не видела настоящего дядю.
Избалованная вертихвостка, капризная и ревнивая, оказалась тем кирпичиком, которого не хватало Тому для сотворения идеального мира. Противоположности притягиваются потому, что дополняют друг друга. Уравновешиваются.
Он влюбился в Мари Энн без памяти и, за неимением другого романтического опыта, вознес ее на пьедестал, буквально сдувая пылинки.
Но нас ждала очередная неудача. Соблазнительной блондинке также не удалось раскрыть тайны семьи Коллинз.
Возможно, он действительно ничего не знает о кольце?