Иллюзия любви

Утром яркого солнечного дня английский торговый фрегат "Эстелла" во главе с молодым капитаном сэром Джейсоном Лином, накануне вышедший из Брайтона и держащий путь в Бомбей, в ста милях к западу от острова Сен-Пьер-Порт заметил небольшую рыбацкую лодку. Парус был спущен, и лодка просто болталась на волнах, влекомая течением в океан. Команда столпилась у борта, с любопытством рассматривая лодку, пока кто-то, возможно штурман, у которого в руках была подзорная труба, не крикнул, что в лодке кто-то есть. Тут же была спущена спасательная шлюпка, и лодку подогнали к борту корабля, а потом матросы поднялись на борт, принеся и владельца лодки. Вернее владелицу.

Ее положили на палубу. Сэр Джейсон

Лин опустился на колени, рассматривая молодую женщину в сером шерстяном платье, которую подарило ему море. Светлые, почти белые волосы растрепались и спутались, нимбом обрамляя прекрасное истощенное бледное лицо. Руки ее, полупрозрачные, тонкие, с длинными пальцами, были холодны. Идеальной формы губы посинели. Но лицо ее было безмятежно, и, казалось, губы хранили следы улыбки.

Сэр Джейсон всматривался в это лицо, пытаясь определить, жива она или мертва, и с каждой минутой оно казалось ему все прекраснее. Будто королева эльфов спала в лодке посреди моря, и явилась ему в награду или наказание за его грехи. Тут подошел корабельный доктор, мистер Смальт, и положил руку ей на шею. Сэр Джейсон ждал приговора. Доктор промолчал, но начал растирать ее холодные руки, надеясь восстановить кровоток. Девушку отнесли в каюту, избавили от промокшей одежды, растерли спиртом, закутали во всевозможные пледы. Она лежала, как тряпичная кукла, очень маленькая во всех этих одеяниях, подушках и одеялах, и лицо ее было белее подушек. Сэр Джейсон сидел рядом с ней, пытаясь понять, почему он так переживает за судьбу незнакомки, чьего имени он не знает, и не знает, что за злой рок привел ее на дно утлого суденышка.

А потом она открыла глаза. Огромные синие, как море в южных краях, глаза. Осмотрелась, совсем не удивившись тому, где находится. Взгляд ее остановился на лице капитана, и она махнула ресницами.

— Кто вы? — прошептал сэр Джейсон, задохнувшись, понимая, что ему не важен ответ на этот вопрос. Кем бы ни была эта женщина, она будет принадлежать только ему, — как вас зовут?

Губы ее дрогнули. Она прикрыла глаза. Говорить ей было больно от саднящего горла.

— Меня зовут Аделаида де Ла Дор, — сказала она тихо.

Да именно так. Отсекая все, что было после смерти ее мужа, Реми. Раз Господь подарил ей жизнь, она начнет ее с чистого листа.

1743 г. Франция.

Яркое утреннее солнце озаряло поля и перелесок, что виднелся вдали. Аделаида спешила туда, на берег небольшого озера, скрытого за деревьями. Тело ее сотрясала дрожь после бессонной ночи и невероятного ужасного потрясения. Ей повезло. Да еще как! Ее старая бабушка, мадам де Новелье, что вырастила ее и продолжала жить с ней после того, как Аделаида бездумно выскочила замуж за друга детства, и быстро овдовев вернулась в родной дом, весь вечер только и говорила о том, как безумно ей повезло!

— Я же говорила, ты должна быть на приеме, и я была так права! – мадам де Новелье складывала руки в молитве, – ты только подумай, мне уже восьмой десяток пошел, сколько я еще смогу жить на этом свете, чтобы присматривать за тобой? И то, я не смогла уберечь тебя от безумства, когда ты выскочила за этого шалопая, Реми! Ну ничего! Теперь все наладится. Ты только посмотри на себя, ты достойна носить корону, а не просто стать маркизой!

Послушать бабушку, так все было просто. И Реми, камень их преткновения, вдруг уступил в ее мыслях место совсем другому человеку. Аделаида тоже в миг забыла Реми, хотя клялась ему, когда он лежал на смертном одре, что никогда, никогда не полюбит другого! Но Аделаида и ее бабушка мечтали о совершенно разных людях. Мадам де Новелье думала о маркизе де Лаваль, их госте, а Аделаида грезила о страстных черных глазах совсем другого человека.

— Я хочу попросить вас о великой чести отдать мне руку вашей внучки, мадам де Новелье, – маркиз, высокий, красивый, улыбался и

казался принцем из сказки, что вытащит их дом из бедности, а Аделаиду сделает принцессой.

Бабушка пошатнулась, приложив руки к сердцу.

— Боже мой, вы и правда говорите это? – прошептала она, часто-часто обмахиваясь веером, будто предложение сделали ей.

— Вам нехорошо? – Маркиз подал ей руку и подвел к креслу, куда пожилая дама опустилась с явным облегчением.

— Наоборот, мне очень хорошо! – сказала она, кинув торжествующий взгляд на Аделаиду, – я так счастлива, что вы выбрали мою девочку! Она достойна быть маркизой!

Аделаида выговорила себе время на принятие решения, хотя бабушка не понимала, о чем тут можно думать. Как можно не броситься в объятья такого человека? Как можно раздумывать над предложением руки и сердца, особенно видя, как влюблен маркиз?

Аделаида ускорила шаг.

Ей нравился маркиз, по крайней мере она не имела ни одного аргумента против него. Он был весьма хорош собой, обходителен и мило улыбался. Аделаида не испытывала к нему отвращения, ей не хотелось отдернуть руку, когда он касался ее, и она понимала, что супружеский долг с ним не будет ей неприятен. Но... Но было одно но. Она закрыла лицо руками. И это но заключалось в темных глазах, что смотрели на нее так страстно, и в губах, что заставили ее вспыхнуть, как свеча. И сейчас она еще чувствовала горячие руки на своей груди, и слушала слова, которые говорят в минуты страсти.

Тогда она убежала. Она не могла не убежать, хотя так мечтала о продолжении. И при одном воспоминании ее все еще бросало в жар.

Как же повезло Аделаиде де Ле Дор, что король решил остановиться в их краях! Тут, говорят, хорошая охота на косуль, хотя сама Аделаида охоту не любила и не интересовалась ею. Но весь двор оказался недалеко от их дома, стоящего в полях, и однажды Его Величество пожаловал на порог! И не один, конечно, а со свитой. Только взглянув на Аделаиду, Луи пригласил ее и мадам де Новелье в замок, где этот двор расположился до тех пор, пока королю не надоест стрелять косуль. Несмотря на сопротивление Аделаиды, бабушка приказала перешить ее свадебное платье по новой моде, подсмотренной на дамах двора, и они отправились на бал. Конечно же, Аделаида произвела фурор своей юной светлой красотой, и все дамы шушукались за ее спиной, зато она ни одного танца не стояла у стенки. И даже сам Луи пригласил ее танцевать! Мадам де Новелье была в полном восторге, а Аделаида ужасно застеснялась и перепутала па. И, хотя никто, возможно, этого не заметил, она покраснела и чуть не расплакалась.

После мига своего торжества и позора, она постаралась спрятаться от гостей, и вышла в сад, где можно было отсидеться в беседке и успокоиться, или уйти подальше от замка и побродить в тишине. Но сентябрьский вечер оказался неожиданно холодным, а накидку она не взяла, и обняв себя руками, молодая женщина прислонилась к дереву, дрожа от холода.

— Позвольте помочь вам, – незнакомый мужской голос вывел ее из раздумий.

Аделаида обернулась и увидела совершенно незнакомого мужчину, который тихо подошел сзади и смотрел на нее темными горящими глазами. У него были черные волосы, убранные по моде, и выразительные глаза, такие, что хотелось упасть в них и утонуть навсегда. Что Аделаида тут же и сделала, плененная их светом и страстью. Сердце ее пропустило удар, она приоткрыла рот и так и стояла, смотря на него, ни в силах оторвать взгляда.

— Я не знаю вас, – выдавила она слова, – я не могу находиться с вами...

Он улыбнулся, и Аделаида поняла, что погибла навсегда. Потом он снял камзол и накинул ей на плечи, от чего Аделаида вздрогнула. Но вздрогнула она не от холода, а от того, что его руки тоже легли ей на плечи, поверх ткани.

— Позвольте представить вам Рауля де Санлери, – он снова улыбнулся, – и я рад, что вы оказались тут одна, в моем плену, прекрасная Аделаида.

Аделаида попыталась освободиться от его рук, но он только крепче сжал ее плечи.