Имена мертвых
Шрифт:
Тем временем унтер принес и положил на стол требуемую подшивку; Веге раскрыл ее торжественно, словно показывал Мондору собрание редких марок.
— Вот он, сынок. Эту физиономию мы собирали из кусочков при пяти свидетелях, которым повезло его увидеть мельком.
— Смешно… — проронил вполголоса Рихард, изучая портрет.
— Тогда, сынок, нам было не до смеха…
— Простите, я не то хотел сказать. — Рихард вновь раскрыл свою папку. — Поглядите на фоторобот налетчика с кладбища.
Веге
— Знаешь ли, некое сходство имеется… Но это же не фотографии.
— Конечно, совпадение случайное. Меня не поймут, если я возьму в работу версию о парне с маузером, появляющемся аккуратно раз в двадцать лет. — Рихард с легким сердцем убрал бумаги.
— Да-да… — рассеянно покивал Веге, думая о чем-то ином. — Разумеется, это не тот. Тот сейчас выглядит гораздо старше, если жив… И это не манера снайпера — размахивать стволом, чтоб напугать кладбищенского сторожа.
Инспектор Мондор вежливо поблагодарил комиссара Веге за полезную и содержательную беседу, после чего откланялся — ему предстояло много беготни и разговоров о бестолковом деле Новых Самаритян.
Но Веге не мог выбросить из головы эту историю. Материалы «Кровавой недели» лежали поверх рукописи мемуаров, и ему невольно казалось, что бумаги, повествующие о событиях разных лет, нашли друг друга и сложились вместе не случайно.
Дело банды Марвина. Дело «Кровавой недели». Дело Новых Самаритян. И везде — одно лицо и схожее оружие. Это лицо комиссар помнил прекрасно, потому что почти год просидел тэт-а-тэт с тем, чей образ зыбко проступал из наборных фотороботов.
Он расстрелян в 52-м и похоронен на тюремном кладбище.
Красавец Аник, кумир портовых девок Сан-Сильвера и тайная мечта пресытившихся молодых буржуазок, посылавших ему в зале суда воздушные поцелуи из-под вуалеток. А девятнадцать лет спустя кто-то с такой же внешностью и с той же меткостью отправлял на тот свет обрюзгших и несусветно разбогатевших мужей подобных дамочек, оставляя в их головах, как метки, пули калибра 7,5 и 7,63 миллиметра…
И вот снова — Аник и его маузер. Время зациклилось, будто заело грампластинку с трещиной.
Комиссара, словно дрожь озноба, пробрало противное предчувствие того, что скоро маузер К-96 заговорит, и в баллистической лаборатории появятся гильзы от его «бутылочных» патронов.
Объяснить это, кроме как суеверием, Веге не мог. Если в первом акте на стене висит ружье… В голове настойчиво кружились слова, небрежно брошенные Мондором: «Он возвращается раз в двадцать лет».
Нет, так не бывает. Аник мертв!..
Неужели он успел оставить сына одной из своих подружек? И тот, верный преступной породе папаши, встал на те же рельсы?..
Чтобы
Первый вызов Аны-Марии наткнулся на короткие гудки — занято; она выждала, не выходя из кабинки, и снова набрала номер; когда сняли трубку, она приложила к микрофону смятый носовой платок.
— Алло, это сьорэ Бимон?
— Да, Ортанс Бимон слушает. С кем я говорю?
— Я — Ивонна Ли, вы не знаете меня. Я работаю в… заведении «Динамик» на Трайстайн, — Ана-Мария назвала случайно замеченный однажды секс-бар. — У меня есть к вам одно дело, сьорэ Бимон…
Голос Ортанс, и вначале не очень теплый, заметно похолодел — вряд ли порядочная женщина заговорит приветливо с девкой из второсортного сомнительного заведения, когда та названивает ей прямо домой. Не иначе как Ортанс насторожилась в ожидании каких-нибудь грязных штучек или шантажа, связанного с именем ее второго мужа Эдгара.
— Что вам угодно… сьорэнн?
— Не знаю, как мне начинать, сьорэ Бимон…
— Раз позвонили — так говорите.
— Я живу у заправки, где развилка на Баллер, — Ана-Мария быстро припоминала географию тех окраин, — там, где есть закусочная для шоферов; может, вы знаете ее…
— Не имею ни малейшего представления. Так что вам нужно?
— …я там покупаю суп в пакетах и завтракаю иногда. Вот сегодня утром я там ела одна, и ко мне подсела девушка…
— Простите, сьорэнн Ли, мне это не интересно — как и с кем вы завтракаете.
— Но погодите! она сказала, что у нее нет денег и попросила накормить. Ну я, конечно, не угощаю кого попало, но девушка была прилично одета, только… вид у нее был… как будто она долго болела.
— Не понимаю, зачем вы это МНЕ рассказываете.
— Сейчас поймете. Она сказала, что в долгу не останется и вернет деньги. Она мне дала свой проездной билет на электричку, с фотокарточкой, но он старый и недействительный.
— Может быть, нам не стоит продолжать разговор? — раздраженно спросила Ортанс.
— Уверяю вас, стоит! Понимаете, я бы не стала кормить первую встречную, но я испугалась — я очень испугалась, потому что девушка была сумасшедшая.
— Час от часу не легче! Я-то здесь при чем?! — Ортанс успокоилась насчет мужа, но, похоже, ей начало казаться, что сумасшедшая девушка — та, что звонит.
— Она сказала, что вернулась с того света, из преисподней. И она такое говорила… я решила, что лучше дать ей денег на завтрак, а самой уйти…
— Я последний раз вас спрашиваю — какое это имеет отношение ко мне?