Император гнева
Шрифт:
У Кензо есть три брата и сестры. Четыре, если считать Фуми Ямагути, которая в наши дни является первой леди Нью-Йорка. Но со стороны якудзы есть три брата и сестры Мори. Вроде как. Мал Ульстад на самом деле является двоюродным братом Кензо по материнской линии. Но он живёт как их брат с тех пор, как ему исполнилось двенадцать или около того.
Кроме того, есть близнецы: Такеши и Хана. И сейчас передо мной стоит Хана.
Как и у её братьев, у Ханы великолепное сочетание северных европейских и японских черт. Она выше среднего роста, с длинными, неестественно прямыми и идеально
Без обид, Фрей.
Она одета во все черное, очень элегантная и стильная, как будто она финансовый директор корпорации по добыче полезных ископаемых на Луне из научно-фантастического фильма. На её лице нет ни единой морщинки, а из причёски не выбивается ни один светлый волос, который, как мне кажется, был обесцвечен добела. Её слегка готический макияж можно описать как поцелуй шеф-повара.
— Итак, э-э…
— Будущая невестка, да? — сухо спрашивает она, выгибая бровь.
— Думаю, да, — неловко отвечаю я. — Итак, эм…… С кем ты здесь хочешь встретиться?
Иисус христос. Мое задание состояло в том, чтобы быть менее неловкой в общении с самой собой.
Она кивает подбородком в сторону коридора.
— Окада. Он один из людей Аоки.
Я вздрагиваю.
Единственный из людей Аоки, кто выжил в перестрелке в ночном клубе с Дамианом и его людьми.
Полагаю, я должна ненавидеть Хану за то, что она на «другой стороне». Но в таком глупом и бессмысленном сценарии нет ни победителей, ни проигравших.
Все проигрывают.
— Как он? — с надеждой спрашиваю я.
Ее губы слегка изгибаются, давая мне намек на улыбку.
— Он… поправляется, спасибо. Его выписывают завтра.
— Это хорошо, — тихо говорю я.
Она хмурится, кивая мимо меня на Дамиана, лежащего в постели.
— Мне жаль твоего брата.
— О, он на самом деле не… — Я качаю головой. — Не знаю, почему я это сказала. По сути, он мой брат. Спасибо.
Хана криво улыбается.
— Найденная семья — это все равно семья. У меня тоже есть брат, который на самом деле мне не брат.
Я опускаю взгляд на свои ноги, а затем снова смотрю на неё.
— Мне жаль Аоки.
Она пожимает плечами.
— Я встречалась с ним всего пару раз. Честно говоря, судя по всему, он был тем ещё придурком. Но спасибо.
Она снова смотрит мимо меня на Дамиана, прикусывая нижнюю губу.
— С ним всё будет в порядке?
Я киваю.
— Да. Завтра ему предстоит еще одна операция. После этого, по их мнению, они смогут отключить его от системы жизнеобеспечения и постепенно вывести из комы.
Хана одаривает меня искренней улыбкой.
— Это хорошо. — Мы смотрим друг на друга с чуть меньшей неловкостью и скованностью. — Послушай, как бы то ни было, мне жаль, что тебе приходится выходить замуж за моего брата.
Я фыркаю.
— О, так ты с ним тоже знакома.
Хана бросает на меня взгляд.
— Чтобы внести ясность, я люблю своего брата.
Чёрт.
Но Хана снова слегка улыбается
— Я имела в виду, что мне жаль, что тебе приходится выходить замуж за того, за кого ты не хочешь, — она смотрит на очень милые и дорогие на вид серебряные часы на своём запястье. — Послушай, не знаю, странно ли это, и ты можешь спокойно сказать «нет», но я как раз собиралась пойти поискать платье для вечеринки… Она приподнимает бровь. — Хочешь пойти со мной?
Погоди, что?
На днях Фрейя была права: у меня не так много друзей, потому что, честно говоря, я в них не разбираюсь. Фрейя и Дамиан знают об этом, и я вроде как сдалась в попытках расширить свой круг общения.
Но это кажется невероятно дружелюбным, и я — к своему стыду — подпрыгиваю от радости. Потому что сестра Кензо кажется чертовски крутой.
— Э-э, да, — пожимаю плечами настолько непринуждённо, насколько это возможно. — Думаю, могла бы это сделать.
— Круто! — Хана широко улыбается, когда мы обе поворачиваемся и направляемся по коридору к главному вестибюлю.
Я хмурю брови.
— Итак, что это за вечеринка?
Хана резко останавливается, заставляя меня споткнуться, и поворачивается, с ошеломленным выражением на лице.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь. Вечеринка по случаю помолвки, конечно.
Издаю громкий, резкий смешок, затем останавливаюсь.
— Подожди… ты серьезно?
— Эм, да?
Я фыркаю, качая головой.
— Да, не может быть.
Хана морщится.
— Да, это не обсуждается, поверь мне. Дело не в Кензо, а в Соте. И поверь, когда он говорит, что что-то состоится, особенно если речь идет о вечеринке, то дело не в «если». А скорее «где, когда и насколько безумно большой бюджет». — Она ухмыляется. — Извини, но в этом вопросе ты должна мне довериться.
Я со стоном приваливаюсь к стене.
— Чёрт.
— Да, ну… — она пожимает плечами. — Всё не так плохо. Я имею в виду, может, ты не хочешь выходить замуж за Кензо…
— Не хочу. Без обид.
Она пожимает плечами.
— Без обид. И, может, он не хочет жениться на тебе…
— Он точно не хочет.
Хана ухмыляется.
— Ну, если не брать в расчёт чувства жениха и невесты, то куча людей, которых Сота пригласил, будут весь вечер говорить тебе, как ты потрясающе выглядишь, как тебе повезло, и осыпать тебя выпивкой и подарками.
Я приподнимаю бровь.
— Серьёзно?
— Так что, может, стоит извлечь из этого максимум пользы, верно?
Она берёт меня под руку.
— Пойдём. Давай найдём тебе платье.
***
Ладно, я не только не из тех, кто «заводит друзей», но и не очень люблю ходить по магазинам. Или быть модницей.
И всё же, несмотря на всё это, я прекрасно провожу время с Ханой.
Моя будущая невестка — большая модница и знает каждый элитный бутик на Манхэттене. В каждом чертовом заведении ее встречают с распростертыми объятиями и угощают шампанским, а к нам относятся как к членам королевской семьи. И спустя несколько часов и около семи бутиков, уже после наступления темноты, я нашла идеальное платье для вечеринки по случаю помолвки, и оно мне действительно нравится.