Император гнева
Шрифт:
— Ты гребаная свинья!
Я вздыхаю.
— Я не соглашался на это.
— Как благородно! — восклицает она с театральным надрывом. — Хочешь медаль?
— Твоего рта было бы достаточно.
Её глаза расширяются, но затем, так же быстро, как она начинает волноваться, она успокаивается, и на её лице появляется спокойное, неприступное выражение.
— Вот в чём дело, Кензо, — говорит она с искусственной улыбкой, подходя ближе и наклоняясь ко мне. — Меня не так-то легко напугать. Я не одна из твоих заискивающих
Анника снова улыбается, отстраняясь, её рука покровительственно похлопывает меня по груди, прежде чем опуститься.
— Хорошо?
Я слегка улыбаюсь.
— Послушай, принцесса. Мы…
— Кензо!
Ублюдок.
Как раз в тот момент, когда я всерьёз подумываю утащить Аннику куда-нибудь, чтобы напомнить ей о её месте, отшлёпав по голой заднице, Мацуи снова вторгается в моё личное пространство.
— Кензо, что ты сказал моей Ниши? — рычит он, и на его лице написана нелепая ярость.
— Мацуи, предлагаю тебе уйти, — рычу я. — Возможно, мы сможем поговорить в другой раз…
— Я не позволю оскорблять мою дочь! — выплёвывает он. — Что, чёрт возьми, произошло…
— Произошло то, — шипит Анника, резко перебивая его, — что твоя дочь…
— Прошу прощения, — огрызается он. — Мы с Кензо…
— Мацуи, — тихо бормочу я сквозь стиснутые зубы. — Позвольте представить вам мою невесту, Аннику.
Его лицо стремительно бледнеет, а глаза расширяются, когда он переводит взгляд на Аннику. Это поистине восхитительное зрелище.
— О да, — запинаясь, произносит он. — Да, я, конечно, не хотел проявить неуважение, мисс Бранкович.
— Конечно, — повторяет она в ответ скучающим тоном. — Мистер Аки, позвольте мне объяснить вам, что такое неуважение. Когда ваша дочь подходит к моему жениху на вечеринке по случаю нашей помолвки и предлагает стать его шлюхой…
— Прошу прощения? — возмущенно восклицает Мацуи. — Как ты смеешь…
— Не перебивай меня больше, — холодно отрезает Анника.
Я удивленно выгибаю бровь.
Что ж, это интересно и неожиданно.
— Когда ваша дочь подходит к моему будущему мужу и предлагает ему сексуальные услуги в обмен на согласие с его деловыми предложениями, я считаю это крайне неуважительным. Не только по отношению ко мне, но и к моему жениху. И уж точно по отношению к Соте-сан… Вы не согласны?
Мацуи хмурится, и можно почти услышать, как в его голове роятся мысли, пока он пытается найти ответ. Однако прежде чем он успевает ответить, Анника внезапно улыбается ему со странным выражением лица.
— Мистер Аки, вам нравится Париж?
Он хмурится,
— Париж, мистер Аки. Город. Вам нравится его посещать?
Он откашливается, нервно оглядываясь по сторонам.
— Я, э-э, боюсь, никогда там не был.
— Да ладно вам! — широко улыбается она, пристально глядя на него. — Это совсем не так! — смеётся Анника.
Мацуи неловко откашливается. — Мисс Бранкович, уверяю вас, я никогда…
— Вы не любите этот город? В частности, улицу Верон?
Краска отливает от лица Мацуи так быстро, словно кто-то открыл слив в ванне. Его глаза расширяются, рот открывается от ужаса, написанного на его лице.
А Анника просто улыбается.
— Что ж… Может быть, я ошибаюсь, — говорит она, небрежно пожимая плечами. Она смотрит Мацуи прямо в глаза и делает шаг вперёд. — В любом случае, я думаю, вам стоит прямо сейчас согласиться с новыми условиями моего жениха. Вы согласны?
Мацуи молчит, его челюсть всё ещё отвисла. Он поворачивается ко мне, смертельно бледный, и наконец-то берёт себя в руки, с трудом сглатывая.
— Да, я думаю… — он снова сглатывает, глядя на меня. — Я считаю, это мудрое решение для всех.
— Полностью согласна! — радостно восклицает Анника.
Мацуи поворачивается ко мне, неловко откашливается и, избегая моего взгляда, чопорно кланяется.
— Я согласен на все новые условия, выдвинутые вами, Кензо-сан. И немедленно прекращу руководить своими девочками.
— Благодарю вас, Мацуи, — рычу я. — Я с нетерпением ожидаю продолжения наших плодотворных деловых отношений.
— Конечно, Кензо-сан, — бормочет он, снова низко кланяясь, прежде чем боязливо взглянуть на Аннику и скрыться в толпе.
Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Аннику.
— Что это, черт возьми, было?
— Спасибо, Анника! — напевает она. — Ты так хороша в своём деле, Анника. Не думаю, что смог бы сделать это без тебя, Анника!
Я пристально смотрю на неё.
— Ты закончила?
Она ухмыляется, хлопает меня по груди и поворачивается, чтобы уйти.
— Придерживайся меня, Кензо, — бросает она через плечо. — Может быть, чему-нибудь научишься.
8
АННИКА
Заткнись, Кензо.
В фильме «Хранители» есть знаменитая сцена, где одного из персонажей, линчевателя по имени Роршах, сажают в тюрьму. Сначала другие заключённые думают, что он лёгкая мишень, ведь он одиночка и к тому же невысокого роста. Но затем он избивает до полусмерти огромного заключённого.
После этого Роршах поворачивается к другим заключённым и говорит им, что он не с ними. Они привязаны к нему.
Вот как я думаю о своей предстоящей свадьбе с Кензо. Возможно, нас заставят быть вместе. Но это не я окажусь в ловушке с ним. Это он будет в ловушке со мной.