Императрица и смерть
Шрифт:
– Расскажи что-нибудь о себе. Как дела в Центре?
Ник спрятал взгляд и усмехнулся.
– Ты не поверишь, но всё по-старому. Антонио теперь подполковник, Герману, ну, тому, которого взяли на твоё место, недавно дали капитана. Ходит - сияет. Дел, как обычно, невпроворот. Видишь же, как поздно с работы возвращаюсь? Рауль и Мартимер там ещё на дежурство остались.
Электричка дрогнула и, выпустив на станции 'площадь Безмолвия' почти половину пассажиров, дальше тронулась налегке.
– Ты прости, что я без предупреждения и вообще
– Проследив за буквами, бегущими по электронному табло, Орлана укусила себя за язык, чтобы не выложить причину своего визита прямо сейчас. В душном, забитом пассажирами вагоне говорить оказалось куда легче, чем один на один в мраморных залах замка.
– Так вышло, что я больше ни к кому не могу обратиться.
– Какие вопросы! Перестань вообще извиняться.
– Ник потянул её за рукав своей куртки.
– Пойдём, скоро выходить. Как тебе мир людей? Не очень убого?
Он смотрел в сторону, будто бы и в самом деле увлёкся яркой рекламой свадебного салона или схемой метро, а Орлана обнялась с поручнем. Натянутая ирония последней фразы выбила её из колеи.
– Перестань, - попросила она.
– Я скучала. Ты знаешь.
Пыльные провода за стеклом - как горящий огонь, - смотреть на них она могла бесконечно, пока поезд летел в темноте, смотреть и со сладким ужасом различать новые, почти мистические подробности: запертые двери, детали неясного назначения.
– Не знаю, - отозвался Ник, беря её за плечо.
– Ты не приходила раньше. Приходи потом ещё, ты же можешь, да?
Орлана кивнула, пытаясь в мельтешении огней за окном найти себе оправдания.
– Даже не могу придумать, как извиниться, - улыбнулась она.
– Ты прав.
Электричка вынесла их на просторную станцию, наводнённую людьми. Здесь стены были украшены цветной мозаикой, и в стилизованном изображении города угадывалась надпись: 'Петербург-69 - город-врата'.
– Парк Героев-первопроходцев, - объявил механический голос.
– Следующая...
Они не дослушали. Толпа навалилась, и Орлана выпустила руку Ника. Она едва не потеряла его в пёстрой массе людей, которые разговаривали, подталкивали друг друга, забираясь в вагоны, а она стояла на месте и, ещё не успев испугаться, озиралась. В этой части города она не бывала раньше. Ник нашёл её сам и снова взял за руку. Орлана ощутила, какие тёплые и шершавые у него ладони.
Они вскочили на эскалатор, случайно задев полную женщину с пакетом, под завязку набитом продуктами.
В длинном переходе играла скрипка. Орлана долго глядела по сторонам, пока не заметила музыканта - тоненькая светловолосая девушка в лёгкой ветровке водила смычком по струнам, и на лице её было написано молитвенное благоговение.
А на улице шёл дождь. После светящегося белыми и жёлтыми огнями метро спальный район, погружённый в вечерние сумерки, казался чуть мрачным. На углу, рядом с перекрёстком, сверкала вывеска небольшого кафе.
Ошалевшая от шума метро, Орлана была рада опуститься за столик в тихом зале
Пока он ходил за заказом, она смотрела в окно на встающие на светофоре машины. Недалеко, в десятке шагов от перекрёстка, нашлась автобусная остановка. Изредка подъезжающие алые автобусы выплёвывали хмурых пассажиров, и те быстро исчезали, кто в подворотнях, кто в гостеприимно распахнутых дверях супермаркета.
– Ну что, немного пришла в себя?
– Ник поставил на столик поднос с несколькими тарелками и двумя стаканами сока.
Один - Орлана не могла обойти вниманием - был рубинового цвета. Гранатовый сок. И Ник, оказалось, помнил о её пристрастиях.
– Ох, - она снова рассмеялась и поймала себя на этом, - в ушах до сих пор гудит с непривычки.
Она подхватила золотистый ломтик картошки, отправила его в рот.
– Мне кажется, или в Нью-Питере и правда ничего не изменилось?
Над входной дверью зазвенел ловец ветра, в кафе вошли ещё одни поздние посетители. Ник, отрезав кусок от своей котлеты и прожевав его, пожал плечами.
– Сложно сказать. Когда меняется на твоих глазах, ничего не замечаешь. А ты давно уже тут не была. Слушай, ты ведь тогда даже не пришла попрощаться.
– Да.
– Орлана опустила взгляд в свой стакан с соком.
– Плохо всё вышло.
За окном стало ещё темнее - или так казалось?
– но Орлану больно кольнула мысль, что сегодня она опять не уложит Риана спать. Так скоро он Мэрсайл начнёт называть мамой.
– Мне только Антонио потом что-то рассказывал. Путано, как всегда. Вроде бы там была история с государственным переворотом. Они и не думали, что ты уйдёшь, иначе бы попытались удержать.
– Я знаю, - отозвалась Орлана, цепляясь взглядом за блики света в гранатовой глади.
– Не очень люблю про это вспоминать, но... в общем, Орден обманом захватил власть, и пришлось его оттуда потеснить.
Ник с напряжённым вниманием выслушал и кивнул.
– И что там опять случилось?
Орлана поводила пальцем по краю стакана. Она понимала, что тянуть время бессмысленно и чем раньше она начнёт этот разговор, тем раньше они вместе придумают, как можно раскрыть её загадку.
– Понимаешь, - она Орлана машинально понизила голос, - моего отца убили.
Ник отложил вилку.
– Да, я слышал, что он умер. Но у нас говорили, что от какой-то болезни.
– Ну да, от такой странной, никому не известной болезни.
– Орлана кашлянула и вернулась к своему обычному, чуть приглушённому тону.
– В том-то всё и дело. Ты меня знаешь, я не могу оставить всё так. Тем более что вокруг этой истории проблем всё больше и больше.
Зазвенел колокольчик, и хлопнула входная дверь у неё за спиной. Кто-то вышел, но Орлана обратила на это мало внимания. Терпкий вкус граната на губах показался вкусом крови.