Империя проклятых
Шрифт:
Но на второй взгляд… нет, не красивая женщина. Не совсем так. Кончики ее пальцев были черными, скрюченными, как когти. Из гривы густых каштановых кудрей торчали острые, как у кошки, уши. И, что самое странное, посмотрев на снег под ней, я увидел, что тень, которую она отбрасывала в сиянии моей эгиды, все еще была львиной.
Она смотрела на меня, проводя костяшками пальцев по окровавленному носу, и ее запах волновал меня до боли в голове, до дрожи по всему телу.
– Отличный
– Ночь, спаси нас-с-с, – прошипела Селин.
Феба сердито оглянулась через плечо.
– Помаши-ка мне еще этой палкой для свиней, и тебе понадобятся не только молитвы, чтобы спастись. Я вырву тебе руку по шею, пиявка.
– Феба?..
Женщина повернулась на шепот Диор, и ее губы изогнулись во внезапной радостной улыбке.
– Привет, Цветочек.
Девушка покачала головой, совершенно сбитая с толку:
– Но… ты умерла.
– Почти. – Феба отбросила с плеча длинную косу, вздернула подбородок и сжала челюсти. – Но для таких, как я, почти – не считается. Я была ранена, глубоко и горько. Изрезана. Раздроблена до мозга костей. Но я следила за вами с тех пор, как смогла достаточно окрепнуть, чтобы снова начать хромать, любовь моя.
– Благая Дева-Матерь! – прошептал Лаклан. – Габриэль, ты знаешь, что это за хрень?
Я мог только пожать плечами.
– Я думал, что знаю, да, – ответил я с благоговением в голосе.
– Как… – Диор покачала головой. – Кто ты?
Феба посмотрела на руины Авелина, на детей, которых мы спасли, и прищурилась. На вид ей было около двадцати пяти лет, высокая, стройная, она совершенно не стеснялась своей наготы. Большинство малышей выглядели озадаченными и испуганными, но спасенная мной оссийка, спрятав еще нескольких малышей за своими юбками, тихо прошипела:
– Закатная плясунья.
Брови Диор подскочили, слившись с линией роста волос.
– Да, Цветочек, я – дитя лесных духов. – Феба кивнула и взглянула на девушку из Оссвея. – Кто же еще из жителей низин мог бы узнать закатную плясунью. Я благословлена силой Отца-Земли и милостью Матерей-Лун. И во время вздоха между днем и ночью я могу танцевать, меняя обличье, – могу быть женщиной, а могу превратиться в то существо, которое знали вы. Облачась в шкуру лесного духа. Оборотясь зверем.
– Почему же ты не… – Диор на мгновение растерялась, глядя на Фебу так, словно ее мир перевернулся с ног на голову. – Ты путешествовала с нами несколько месяцев. И все это время…
– Прости меня, – ответила та, и взгляд ее зеленых глаз смягчился. – Мне не хотелось обманывать тебя, дорогая. Но кузина Сирша хорошо знала мои мысли и говорила за нас обеих. А за мои танцы приходится платить дань. Которая очень велика в эти мрачные ночи. – Она кивнула в сторону падающего за горизонт солнца, в сторону света мертводня. –
– Мы думали, Дантон убил тебя.
– Меня может убить только серебро. Серебро, магия и холодные зубы старости. Ублюдок Веллена сильно изранил меня. Но под светом Матерей-Лун все раны со временем заживают.
– Значит… – Диор моргнула, и лицо у нее внезапно просветлело. – Сирша…
– Нет. – Феба нахмурилась. – Она была воином Лунного Трона, храбрым и справедливым. Дочерью Ольд-Сис, провидицей и странницей по снам. Но не ребенком лесных духов. – Она стиснула челюсти. – Моя сестра мертва.
Слова прозвучали и тяжестью повисли в воздухе. Диор выглядела несчастной.
– Мои соболезнования, – пробормотал я. – Сирша была храброй…
– Мне не нужны соболезнования, угодник, – выплюнула Феба. – Мне нужно пять секунд наедине с Дантоном Воссом. Клянусь Фиан, я сожру его безбожное сердце. И вдохну в себя его проклятый прах.
– Дантон мертв. – Я кивнул на девушку, стоявшую рядом. – Диор его убил.
Дети перешептывались, но когда они смотрели на Диор, в глазах у них вспыхивало еще больше удивления. Лаклан отнесся к моему заявлению скептически, но Феба просто подняла подбородок и скривила губы. Закатная плясунья казалась не такой широкоплечей, как ее сестра, и не такой мускулистой: Сирша была топором, тяжелым и острым, а Феба – мечом, изящным и быстрым. Когда она поднялась на ноги, я заметил, как в ее глазах промелькнула опасная тень. И тогда я понял: в то время как ее сестра была воином, Феба была хищницей.
Закатная плясунья направилась к Диор, сжав черные когти. Девушка отпрянула ко мне, и моя рука легла на рукоять Пьющей Пепел, Селин угрожающе ощетинилась, а Лаклан так сильно сжал свой клинок, что даже металл застонал. Но Феба остановилась в нескольких футах от нас и опустилась на одно колено на лед. Когда она склонила голову, пряди огненных волос упали на ее покрытые шрамами и веснушками щеки.
– Значит, если бы я не была связана с тобой прорицательницей моего рода, я бы связала свою судьбу с тобой сейчас. – Феба подняла глаза на сбитую с толку девушку. – Диор Лашанс, клянусь сердцем Фиан, перед лицом Отца и Матерей обещаю, моя судьба отныне и навеки связана с твоей. Если моя кровь, или дар, или дыхание могут спасти тебя, клянусь отдать все это.
Феба провела когтями у себя по груди, оставляя алые полосы на бледной, как у призрака, коже, и, Боже милостивый, запах ее крови вновь сразил меня, точно удар меча. Головокружительный и дикий, он оставлял пылающий след, начиная с головы и заканчивая ноющим нутром. С трудом сглотнув, я проклинал его, пытаясь сдержать жажду. Я крепко сжал челюсти, пока Феба говорила.
– Мертвый встанет, свет падет;
Лес сгниет – нам край придет.
Лев рычит, и ангел льет