Империя проклятых

Кристофф Джей

– УХОДИ, ДИОР!

Небо вспорола молния, драпировки на чреве камина разлетелись в стороны, и оттуда выскочила Диор, вцепившись в поводья Пони так крепко, что от напряжения у нее побелели костяшки пальцев. Плечи мне рассекло мечом, когда я перемахнул через перила балкона, ударился об пол в зале и запрыгнул на спину Медведя. Селин была рядом и приземлилась в седло позади меня, обхватив меня руками за талию. И мы втроем – Диор впереди, мы с сестрой позади – бросились обратно к открытым дверям, к пустому мосту и к уже очистившимся от врага склонам.

– Изобразить слабость, – пробормотал Жан-Франсуа, – чтобы выманить противника с его позиции и заставить его поскорее покончить с тобой. И тогда ты наносишь удар.

– Руссо, –

улыбнулся Габриэль.

Вампир одобрительно кивнул.

– Возможно, мне все-таки стоит научиться играть в шахматы.

Мы галопом неслись вниз по лестнице, за спиной ревели Душегубицы и грохотал гром. Когда мы проскочили первую баррикаду, взгляд упал на Диор, и внутри у меня все перевернулось. На щеке у нее красовался синяк, а еще я рассек ей губу. Господи, у меня чуть сердце не разорвалось. Я не мог поверить, что ударил ее, это было так не похоже на меня, это был… не я. Но я успею попросить прощения, когда мы окажемся в безопасности и подальше отсюда.

Я всегда хотел только самого лучшего для этой девушки.

Я всего лишь хотел обезопасить ее.

Мы мчались вперед, по трупам, сквозь дым и дождь из пепла, на конях, быстрых, как серебро. Диор неслась впереди, и полы ее сюртука с золотой отделкой крыльями летели за ней. Следом скакали мы с державшейся за меня Селин, объезжая баррикады и пробираясь сквозь поднимающийся дым.

Удар я увидел, только когда его нанесли.

Он был подобен молнии, рассек пространство с такой силой, что воздух за ним загудел. Я заметил огромную кувалду с головкой размером с детский гробик, по форме напоминающей оскаленную пасть медведя. Она рухнула на лошадь Диор с силой пушечного выстрела, не просто снеся голову Пони с плеч, а превратив ее в облако красного тумана.

Диор закричала, когда ее выбросило из седла.

Я потянулся к ней, проревел ее имя.

И Киара, Мать-Волчица, занесла кувалду для нового удара.

VI. Сжигая мосты

В отчаянии я натянул поводья. Диор с воплем взмыла в воздух. И удар Киары обрушился на меня, как гребаный Божий гром.

Земля вокруг затряслась. Медведь умер еще до того, как понял, что с ним случилось. Сила Киары была ужасающей, а ее кувалда просто вдолбила останки моего храброго сосья в камень с такой мощью, что тот разлетелся вдребезги. Я пролетел по воздуху, размахивая руками, точно ветряная мельница, и врезался во все еще пылающую баррикаду, чувствуя, как ломаются ребра и расшибается лицо. Когда погибла Пони, Диор вышибло из седла. Ударившись о камень, она теперь лежала, растянувшись, на залитых кровью каменных плитах. А когда удар Киары превратил в кашу Медведя, содрогнулся весь мост, и виселицы на цепях закачались и загрохотали снизу, как ржавые колокольчики на ветру.

Селин успела соскочить и, прищурив глаза, взмахнула кровавым клинком, разрезая темноту. И хотя Киара удивилась, увидев мою сестрицу в Авелине, сегодняшней ночью она была готова к ее появлению, быстро увернулась от атаки Селин и нанесла собственный сокрушительный удар.

Молот попал прямо в грудь Селин, и сердце у меня упало, когда тело сестры просто разлетелось на части, а в небе не осталось ничего, кроме красных брызг. Но тут я заметил алую вспышку за спиной Матери-Волчицы и понял: Селин использовала ту же уловку, что и против меня в Сан-Мишоне, – обман зрения, заклинание крови. Когда ее двойник испарился, Селин ударила сзади, вонзив клинок в спину Киары, раз, другой, рассекая мертвую плоть и кости. Мать-Волчица пошатнулась, но удержалась на ногах, обернувшись с кровавым ревом.

Мало кто мог превзойти Селин в мастерстве владения клинком. А Киара казалась столпом и взрывом одновременно. Не знаю, кто из них

вышел бы победителем, если бы они встретились на равных. Но моя сестра уже истекала кровью после битвы с Воссами, а Киара была свежа, проворна и убийственно сильна. Они рубили друг друга – кровавый клинок и боевой молот, цеп и кулак. И все же исход их схватки, в конце концов, предрешили кости. Селин захватила цепом запястье Киары, надеясь обезоружить ее и положить конец битве. Но Мать-Волчица оказалась сильнее, дернулась изо всех сил так, что сестрица моя потеряла равновесие. Косы убийцы взметнулись в воздух, как змеи, когда она замахнулась молотом, желая нанести удар обеими руками. Она попала прямо в середину позвоночника Селин, и я услышал треск каждого ребра у нее в груди. Моя сестра летела, запрокинув голову, – просто летела, как гребаный мячик, сквозь темноту. Сначала вверх, потом над заснеженными склонами у нас за спиной, а ее клинок и цеп превратились в шлейф красных брызг.

Киара с ухмылкой повернулась ко мне, с ее лица стекала кровавая каша, в которую она превратила наших лошадей.

– Вот мы и встретились снова, Лев.

Я потерял Пьющую Пепел, когда падал, и теперь, упираясь голыми руками в окровавленный камень, попытался подняться. С криком я бросился вперед, уклоняясь от удара Киары, чувствуя, как коса на голове железного медведя просвистела совсем рядом с моим позвоночником. Удар был такой силы, что булыжная мостовая раскололась и по поверхности моста к причальным камням дугой побежали трещины.

Краем глаза я заметил еще несколько фигур там, где мост соединялся с утесом. Кейн – тот страхолюд, что дрался с Лаки в Авелине, верхом на черном тундровом пони. По бокам от него стояли две снежные гончие и кто-то еще, кого я никогда не видел. Смертный парень, красивый и острый, как нож. Рука Палача пока еще частично отсутствовала – утраченная конечность из кости и новой плоти прорастала прямо из культи, которую оставила ему Пью. Но другая рука уверенно держала массивный двуручный меч, оружие, владеть которым мог только представитель крови Дивок, независимо от уровня мастерства. Я понятия не имел, куда, черт возьми, делась Феба. Видит Бог, я мог бы воспользоваться ее помощью в такой ситуации. Но хотя бы Кейн стоял на месте, не сделав ко мне ни шагу.

Похоже, Мать-Волчица заявила на меня свои права.

А я истекал кровью, был измотан, безоружен и, клянусь, спасал меня только свет эгиды. Слепя яркими кинжалами лучей Мать-Волчицу, отражая ее ужасающие удары, каждый из которых сотрясал мост до самого основания со звуком, подобным грому.

– Ты пролил кровь Дивока, Лев.

ВЖУ-У-У-УХ.

– И теперь я требую крови.

БАБА-А-АХ.

Если бы я мог добраться до нее, я бы выжег ей вены даром моего отца. Но я истекал кровью, был переломан, задыхался. Откатившись в сторону от удара, летевшего сверху, я поднялся на ноги и потянулся к горлу Киары, но она довольно сильно врезала слева, раздробив мне все кости в руке и отправив в полет к перилам, словно игрушку. Я полетел, судорожно хватая ртом воздух. Приземлившись, я тщетно попытался подняться на ноги, но в голове у меня вспыхивали звезды, черные и ослепляющие. Но конец мне должен прийти не здесь – это я знал точно. У меня осталось еще дело к Вечному Королю, и я бы не сдался какой-то Неистовой шавке. Но Мать-Волчица нависла надо мной, высоко подняв молот, и, взглянув вверх, я увидел, как Манэ, ангел смерти, уже протягивает мне руку.

– Когда встретишь в аду великого Толева, – прошипела Киара, – передай, что это я отправила тебя к нему.

И тут я услышал, как…

Шаркают сапоги.

Позвякивает кольчужная рубаха.

Заметил блеск свежей крови на звездчатой стали.

Диор встала за спиной Матери-Волчицы, а Пьющая Пепел, сверкающая у нее в руке, была измазана кровью девушки. Оскалив зубы от ярости, Диор вонзила клинок в спину Киары. И на мгновение мое глупое сердце решило, что все закончится так же, как и в момент, когда она убила Дантона на реке Мер.