Индотитания
Шрифт:
ЖОРА. Профессор, я согласен с Флавием. Разве можно такой гниде, как Контушёвский, так мало сидеть?
ПРОФЕССОР. А кто сказал, что ему придется мало сидеть?
ЖОРА. Но ведь его собираются спилить.
ПРОФЕССОР. А дальше?
ЖОРА. Что — дальше?
ПРОФЕСОР. Ну, после того, как спилят?
ЖОРА. А-а-а…
КОНТУШЁВСКИЙ. Что, а-а-а? Дальше я буду человеком. Смогу есть булочки и пить вино. Дело себе найду по способностям, и чтобы приносило удовольствие. Устроюсь, вон, в
КАЛИГУЛА. Здесь — подробнее.
КОНТУШЁВСКИЙ. Что — подробнее.
КАЛИГУЛА. Ну, как ты будешь добывать признательные показания.
КОНТУШЁВСКИЙ. Отстань! Вон, крути свою баранку, и не лезь в разговор… Все, подошли ко мне с бензопилой. Прощайте, идиоты! Желаю вам гнить тут до скончания веков! Ха-ха-ха! Что, Профессор, съел? Несмотря на твои происки, я сейчас освобожусь из древесного плена. Желаю тебе гнить со всеми вместе, но чтоб рядом с тобой не было ни одного дятла! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Через двадцать минут
ЛЕНЬКА. Все, рухнул.
ПРОФЕССОР. Эй, Флавий! Молчит.
ЖОРА. Он, наверное, находится в полной прострации.
КАЛИГУЛА. Я тоже нахожусь. Только не в прострации. Надо же, сколько воплей, визгов и стонов! Сплошное удовольствие. А нельзя ли повторить? Эй, распорядитель! Ну-ка, быстренько мне того же самого! Я что-то не понял! Префект! Вызвать преторианцев! Навести порядок! Обеспечить мне море удовольствия! Где вы все? Эй, префект… Тьфу ты! Так все было хорошо…
Мыслетишина
Вечер того же дня
ФЛАВИЙ. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
ЖОРА. Что случилось? И тебя пилят?
ФЛАВИЙ. Нет! Приехал Боря Момзик!
ЖОРА. И что из этого?
ФЛАВИЙ. Сволочи!
ЛЕНЬКА. Хватит орать, расскажи толком, что случилось.
ФЛАВИЙ. Оказалось, что Момзик приказал рабочим спилить обугленное дерево, и еще одно. Слева от него! То есть — должны были уничтожить меня! Но эти чертовы гастарбайтеры подъехали с другой стороны площади! И то, что слева — оказалось справа! Контушёвского спилили по ошибке! Будь проклята российская безмозглая действительность! Я требую вернуть этого садиста на место, а меня вырубить!
ПРОФЕССОР. И как ты это себе представляешь? Вернуть самосвалы, склеить ветки, соединить их гвоздями со стволом, и всю конструкцию погрузить в выкопанную экскаватором яму? Что же из этого получится? Новогодняя китайская елка?
ФЛАВИЙ. Мне все равно! Вон, живет же Калигула в дохлой фанерной мельнице? И ничего. Еще и наслаждается периодически… Делай, что хочешь, но чтобы я убрался отсюда ко всем чертям!
ПРОФЕССОР. Последний вопль прозвучал заманчиво.
КАЛИГУЛА.
ЛЕНЬКА. Где?
КАЛИГУЛА. У чертей.
ЖОРА. А ты там был?
КАЛИГУЛА. Да.
ЖОРА.
ЛЕНЬКА. Ха-ха-ха!
ФЛАВИЙ. Все! Не буду больше ни с кем общаться! Провалитесь вы все к Контушёвскому в полицию!
Продолжительная мыслетишина
Одна из стран Аравийского полуострова. Лагерь для подготовки террористов-ваххабитов.
Омар, наблюдая с пригорка за мелькающими внизу фигурками людей, обратился к стоящему рядом с ним Юсуфу:
— Юсуф-Эфенди, как видишь, они уже хорошо подготовлены. Можешь смело положиться на их умения и навыки. Этих забирай и присылай новых.
— Да, — ответил Юсуф. — Ты хорошо знаешь свое дело. А в новых людях недостатка никогда не будет. Эти через несколько дней окажутся в Турции, а оттуда — попадут в нужную страну. Все будет, как положено.
Омар, услышав за спиной шаги, обернулся и увидел подбегавшего к ним слугу. Он недоброжелательно посмотрел на него. Но тот, невзирая на грозный взгляд хозяина, согнулся в поклоне и, не разгибая спины, скороговоркой произнес:
— Да хранит тебя Всевышний, почтенный. У тебя родился сын!
Губы Омара непроизвольно растянулись в улыбке. Он достал из кармана стодолларовую купюру, протянул ее слуге, и произнес:
— Спасибо за добрую весть. Возьми.
Слуга, схватил купюру и, пятясь назад, радостно поблагодарил:
— Да продлит Всевышний твои дни!
Омар повернулся к Юсуфу и сказал:
— У меня, наконец, родился сын. После четырех дочерей. Это — большая радость.
Юсуф ответил:
— Пусть его благословит Всевышний. Поздравляю. Твой сын будет продолжателем нашего дела. Уже решил, как его назвать?
— Нет. Может, ты посоветуешь?
— Назови Хасаном, — предложил Юсуф.
— Хм, ты еще Хусейна вспомни, — брезгливо скривил губы Омар.
— Тебе не нравится?
— От этих двух имен исходит шиитский запах.
— Но так звали внуков Пророка.
Омар, усмехнувшись, заметил:
— Что внуки, что дед — люди. Вы, турки, погрязли в светском материальном мире… Я — ваххабит. Сын ваххабита и внук ваххабита. Один из моих предков участвовал в осквернении Каабы… Назову-ка я своего сына Исмаилом.
— Тоже неплохо, — примирительно сказал Юсуф. — Будет звучать красиво — Исмаил бен Омар.
— Вот опять! — Омар начал злиться. — Мне не нужно иудейское наследие, к которому так привыкло население Ближнего Востока. Моего сына зовут — Исмаил ибн Омар, и никак иначе!
Юсуф покачал головой, тяжко вздохнул и согласился:
— Конечно, конечно! Хотя, не смущает ли тебя приверженность исмаилитов к этому имени?
Омар довольно рассмеялся:
— Нет. Я воспитаю его, как надо. Он станет львом ваххабизма. Его будет бояться весь неправедный мир! Ведь ты сам знаешь, что воля воспитателя всегда творит чудеса…