Индульгенция для алхимика

Тарасов Вадим

– Пчхи...
– не утерпел Николас.

– Ах... аппп...
– еле сдерживаясь, закачался Шлеймниц, пытаясь удержать эквилибриста на ухвате... не удалось: - Апщ-хи!
– оглушительно чихнул студиозус, заваливая пирамиду с лемуром на бок.

Несчастному, страдающему от ожирения и недопития, Адольфиусу, ничего не оставалось, как изо всех сил вцепиться в останки дракона.

Результат подобного эксперимента можно было предсказать заранее... кроме двух маленьких нюансов: дракон не развалился, а разорвал задний шнурок и начал раскачиваться, оторвав

второе крепление в наивысшей точке своего размаха ... от этого полетел вперед, в сторону двери... и что эта самая дверь, в самый неподходящий момент откроется, явив взору пораженных друзей входящего в келью, ничего не подозревающего отца Пауля.

Не известно, что подумал милитарий, увидев летящего на него дракона - зомби, с оскаленной мордой, украшенной трехдюймовыми клыками, с восседающим на горбу рептилии истошно орущим обезьяном, которого в данный момент окружающие могли запросто принять за младшего демона, случайно вырванного неумелым экзорцистом из Верхнего Круга Преисподней. Но то, что произошло дальше, приятели понять не смогли.

Менее, чем через секунду, чучело пролетело в обратную сторону, подобно небесной комете, мимо остолбеневших алхимика и фамулуса, махнув им на прощание хвостом вонючей пыли... выбило бычий пузырь и вылетело в окно... а нервно икающий Адольфиус оказался сидящим на полу, рядом с отрубленным рогатым черепом дракона, мирно валяющимся у ног капеллана, неторопливо и хладнокровно вкладывающего свой неизменный палаш в истертые ножны.

– Э... дом патер, - опешивший от неожиданности Густав не нашел, что сказать.

– Сурово вы гостей встречаете, - фон Хаймер неприязненно обвел взглядом загаженную келью.
– А если бы сюда не я, а, скажем, кто из заказчиков пожаловал? Так вы всех покупателей распугаете, - слегка усмехнулся священник - рыцарь.

– Дом патер, это случайность, - начал оправдываться Проныра, потихоньку оттаскивая обезьяна и отрубленную голову многострадального чучела в сторону.
– Мы порядок наводим, ага. Вот, решили с потолка начать, почистить немного, а тут этот дракон мешался...

– Мешался... понятно!
– отец Пауль, осторожно переступая сомнительного вида кучки, подошел к окну.
– Хорошо, что бойница наружу выходит, а не во двор, - констатировал патер, выглядывая в отверстие, из которого приятно веяло теплым свежим воздухом.
– Иначе Гуго, ко всему прочему, заставил бы и плац перед надвратной башней убирать. Мда...

– Ваше Преподобие, - любопытный Прош, поняв, что грозы не будет, решил уточнить некоторые детали, и, заодно, сделать короткий перерыв.
– А скажите... как так получилось... что вообще произошло, когда Адольфиус с драконом на вас упали? Неужели вы смогли так быстро мечом махнуть?

Капеллан чуть поморщился, стряхивая грязь, прилипшую к плечу.

– Не о том спрашиваешь, фамулус... но отвечу, - священник внимательно оглядел троицу.
– Если вы пообещаете никому не рассказывать. Это не то, что секрет, просто болтать на каждом углу не следует. Понятно?

– Да, дом патер... обещаю, - Проныру терзало любопытство

–

Конечно, дом патер, обещаю, - заинтересованный Шлеймниц оставил отсеченную голову в покое.

– Хм. Ладно, - милитарий потер гладко выбритый подбородок, отсутствие бороды являлось обычаем здешних мест.
– Скорость движений человека конечна, как ты ее не тренируй. Выше головы не прыгнешь. Но некоторые люди, в момент опасности, могут непроизвольно замедлять вокруг себя течение времени. Это состояние называется "торн". Когда ты двигаешься в своем обычном темпе, а вокруг тебя все замирает или замедляется. Вот и успеваешь: сначала выхватить меч, потом понять, что особой угрозы нет, но на всякий случай - отрубить голову манекену, ссадить толстого обезьяна и отбросить все остальное в сторону... окна. Тренировками этого не добиться, ты, очкастый, забудь. Это или есть, или нет. И проявляется только в момент опасности или при особом душевном волнении. Как, например, когда прилюдно оскорбляют твою сестру. Да, студиозус?
– взгляд капеллана острием стилета уперся в Густава.

Субминистратум, не ожидавший такого подвоха, замер, не донеся ухват до места.

– А что ты думал?
– усмехнулся отец Пауль.
– Что я стану духовным Наставником не зная у кого? Перестань нервничать, дисципулос. Твои размолвки с черно - белыми меня не касаются. Как и объявленный еретиком Йозеф Франке. А вот то, что можешь входить в торн...
– милитарий чуть выдвинул и вбил обратно клинок палаша, - весьма и весьма интересно. Служитель Лулла с такими способностями - большая редкость...

Шлеймниц, Проныра и Адольфиус, все вместе, хором, шумно сглотнули. У бедняги обезьяна даже заурчало в животе.

– А как это...
– начал, было, Густав, но тут же заткнулся, что б не сболтнуть лишнего.

Капеллан хмыкнул, очевидно думая, что студиозус вспомнил про епитимью на вопросы.

– Хвалю, ученик. Терпение и смирение - это одни из высших добродетелей. Хочешь спросить, что тебе даст это умение?

Студиозус осторожно кивнул.

– Кроме того, что сможешь увидеть и отразить непосредственную угрозу... понятия не имею. Ты должен узнать сам, - патер, носком сапога, откинул валявшуюся на полу разбитую деревянную флягу.
– А как и когда - не знаю. И, думаю, что с призраком магистра это обсуждать не стоит... Кстати, - вспомнил фон Хаймер, - в келье, что покойный Готтлиб занимал при замковой церкви, я нашел несколько пергаментов и пару книг. Касаются они Ордена Лулла, так что, полагаю, вы их вполне можете наследовать, - священник аккуратно поправил сползший на лоб пелеус.

– Благодарю, Ваше Преподобие, - алхимик облегченно перевел дух.

Но неугомонный Проныра вновь вылез с ненужными вопросами:

– Дом патер, а если доминиканцы Густава в подвал посадят? Неужели вы не вступитесь? А если его на кол, или, не дай Бог, на костер отправят?

Адольфиус громко хрюкнул, вообразив подобную перспективу.

Шлеймниц вновь напрягся.

– Causa aequo examinata inquisitionis item[122]