Инкубатор, или Необыкновенные приключения Юрки Гагарина
Шрифт:
Через какое-то время, осторожно выглянув из-за кустов сирени, он увидел, что вооруженных людей в чёрном прибавилось и что они не просто снуют по двору, а сгоняют во двор сонных жильцов дома № 48. Их, по всей видимости, вытаскивали из постелей и сгоняли на волейбольную площадку, ограждённую трёхметровой высоты крепкой железной сеткой.
— Кино, что ли, снимают? — обозлился Бугровский. — «Убийство на улице Королёва» — новый скотский сериал НТВ? Кто им разрешил, идиотам!
Но, увидев среди тех, кого сгоняли на площадку, Ирину Пионерскую, пишущую для «Известий» о телевидении, понял, что это не кино, что вряд ли эта серьёзная
Нет, точно не кино, понял Бугровский. И ещй он понял, что ему, конечно же, сказочно повезло. Выйди он от Катьки минутой позже, он был бы схвачен прямо у подъезда. А теперь он был свидетелем событий, которые разворачивались на его глазах и мог незаметно наблюдать за ними. Он и наблюдает. Видит, как мимо него, лежащего в кустах, грохоча сапогами, промчались десятка два людей в чёрном и в касках, вбежали, ломая двери, в Катькин подъезд. И в других подъездах захлопали двери. В них тоже выламывали с корнем кодовые замки автоматчики в чёрном, выводя через какое-то время новых и новых жильцов, подгоняя их в спины оружием. За углом слышалась глухая пальба.
Бугровский долго не решался приподнять с земли голову, панически боясь, что его увидят, схватят и ему придётся стоять в толпе вместе с Пионерской и сотнями жильцов на площадке под дулами автоматов. В голове всё перепуталось, смешались воедино события дня, время суток, люди, слова, квартиры. Что это, кто это? Из подъезда выводили мужчин, женщин и детей. Многие женщины шли в халатах, — растрепанные, босые, зевали, ругали конвойных и огрызались, когда их подгоняли. На волейбольной площадке, ограждённой сеткой, их запирали на замок в двери. Площадка уже не вмещала людей, даже сесть тут было негде и люди стояли, плотно прижавшись друг к другу. Солдаты взобрались на трансформаторную будку, где установили большой станковый пулемет на ножках, направив его ствол на толпу.
Иногда солдаты устраивали игру, направляя на людей лучи инфракрасных прицелов. Люди шарахались, начинали кричать и толкать друг друга. Солдат вид давки веселил, и они хохотали до упаду.
Бугровский лежал в палисаднике, лишь изредка по-зверинному медленно поднимая голову, прислушиваясь и принюхиваясь. Он слышал звуки выстрелов, крики людей на площадке и несколько раз вдоль палисадника, совсем рядом с ним протопали сапоги солдат. Он всё ждал момента, чтобы встать и незаметно двинуться отсюда прочь. Лишь когда убедился, что всё стихло, что шум переместился в сторону дальнего подъезда, где слышались крики и выстрелы, и теперь, скорее всего, не до него, он медленно приподнялся, упершись в землю обеими руками, и, встав на карачки, прислушался перед решительным прыжком.
План его был такой: оставаясь скрытным, не выходя на тротуар, добраться по палисаднику до своего подъезда, стараясь избежать встречи с непонятными и опасными людьми в чёрном — кто они? Бандиды? Силовики? Откуда? Чёрная форма у судебных исполнителей и у возрожденного спецназа УБОП. Правление проворовалось, и теперь всех трясут вплоть до конфискации? Ну и пусть трясут, Бугровскому они до лампы.
А если какие-нибудь террористы? Пришьют и не поморщатся! В общем, решил для себя Бугровский, пока тут идёт вся эта возня, он проникнет к себе в квартиру, достанет
Только вознамерился встать на ноги, как вдруг резко раздвинулись кусты, словно бы кто-то ждал Бугровского и три дюжих солдата вышли прямо на него. Они схватили его за руки и за ноги, и, раскачав, с силой кинули плашмя на асфальт. Бугровский только охнул. Двое подхватили его под руки, и грубо потащили в сторону волейбольной площадки.
Но Бугровского не бросили за железную сетку вместе с жильцам дома. Метрах в пятидесяти от площадки стояла группа высоких людей в чёрной униформе. В отличие от солдат, на головах у них были не шлемы, похожие на каски пришельцев из «Звездных войн», а высокие фуражки с кокардами. Как генералы Пиночета, подумал со страхом Бугровский, вспомнив хронику событий чилийского мятежа и судьбу певца Виктора Хары, которому отрубили руки.
«Генералы» обступили высокое кресло, в котором восседал крупный мордастый мужчина, с властным взглядом исподлобья и тоже — в чёрной униформе и в чёрной фуражке. Сидел, закинув ноги на барабан, пил из прозрачного стакана какую-то странную жидкость бурого цвета, похожую на рижский бальзам и внимательно разглядывал Бугровского, которого выпихнули перед ним солдаты. Рядом с барабаном стоял столик, на нём возвышалась большая бутыль с бурой мутной жидкостью и разложены были разноцветные закуски в больших тарелках.
— Как Наполеон на Бородино, — подумал Бугровский. — И ноги на барабане! С картины Верещагина.
— А я-то думаю, на кого похож, — забасил человек с властным взглядом. — Ясный перец, Наполеон! Он так и сидел, ноги на барабан, я ж помню. А вокруг толпились маршалы. Как сейчас помню, жара, дымище глаза жжёт, кони, люди, всё в кучу. Пушки бьют, раненые орут. Ужас, короче говоря. Правильно говоришь, Наполеон!
Бугровский струхнул: этот идиот в форме нёс какую-то дикую ахинею. С таким психопатом ни о чем никогда не договоришься. Мордастый усмехнулся и отпил большой глоток.
— А по морде за «идиота»? Ну, это ты зря так. С любым можно договориться. Сам же всегда говорил: разница в цене вопроса.
О чём этот ряженый? Этот актёришка? — подумал Бугровский.
— Что ещё за «этот»? Не «этот», а господин Зэпп! — рявкнул мордастый. — И ты зря обозвал меня актёришкой! За это можно схлопотать.
Бугровский чуть в штаны не наложил:
— Да вы что! Как можно, господин Зэпп! Чтоб я вас?
Тот поднял руку, прерывая Бугровского:
— Тихо, дай сказать! Первое впечатление часто обманчиво, понял? На вид — точно, идиот, а тряхни его — нежная, трепетная душа, любит цветочки и детей. Не спеши подбивать бабки. Стакан налить, Петр Борисович?
Бугровский дёрнулся от неожиданности:
— А откуда вы знаете моё имя?
— Да ты не заморачивайся, я всё про тебя знаю. И как ты на Сицилию якобы улетел, и как кирпичом Катьку по башке трахнул, а потом сбежал с места преступления. Даже «скорую», свинья, не вызвал, человеку не помог. А ещё в любви ей клялся, сопли распускал: ты мое чудо, ты моя ненаглядная, мне без тебя не жить.
Тут у Бугровского все внутри оборвалось: вот оно, возмездие! И взмолился Бугровский:
— Ваше превосходительство, пощадите! Не знаю, кто вы и что вы, но это неправда! Она сама упала и разбила голову, вот вам крест!