Инстинкт У
Шрифт:
– Ой, так это не проблема! – встрепенулась Анжела Петровна.
– У меня близкая подруга филолог. У неё высшая категория. Она такие сочинения нам напишет – пальчики оближешь!
– Ну, и замечательно! – радостно подвела итог директор.
– В понедельник после экзаменационного сочинения вы принесёте работы мне. Я их при вас проверю, и, если всё будет в порядке, во вторник отвезу в методцентр. Да, и ручки, которыми будете писать сочинения, непременно принесите с собой.
– Всё будет в полном порядке! Я вам обещаю! – щебетала Кузякина, а директор улыбалась, радуясь тому, что всё так благополучно разрешается.
– А почему проверите при нас? И зачем ручки? – вспомнила тут Анжела Петровна и вопросительно на АлиСанну.
–
– Я же вам сказала, у меня подруга филолог первой категории, и никаких ошибок не будет, - выпала из образа милейшей и добрейшей женщины Кузякина. АлиСанна внимательно посмотрела на неё, усмехнулась и ответила:
– А я филолог второй категории, до первой пока не доросла, и только порадуюсь, если ошибок не будет. Но жизнь меня научила тому, что в любом случае нужно иметь в виду все варианты развития событий. Поэтому я и сказала вам то, что сказала. Вы меня услышали. А дальше поступайте на своё усмотрение. Но, если ручек не будет, я все ошибки стану исправлять красными чернилами.
– Вы меня пугаете?
– Я вас предупреждаю, Анжела Петровна. Не в ваших интересах сейчас капризничать. И знайте, я пошла на участие во всём этом отвратительном фарсе с липовой медалью только из цеховой солидарности и ради благополучия и спокойствия своих детей. Не заставляйте меня об этом жалеть.
– С липовой? – ахнула Кузякина.
– Именно, - кивнула АлиСанна, встала из-за стола и, кивнув:
– До свидания, - вышла.
В половине восьмого утра понедельника она была в школе. В последний раз подравняла парты, разложила проштампованные тетради, ручки, карандаши, ластики. Приготовила мел. Когда всё было готово, выглянула в окно. Дети уже толпились у входа. Рановато пришли. Больше, чем за час. Устанут ведь. И если бы не предупреждала. Так нет, раз сто повторила, а они всё равно. Вот обормоты. Она улыбнулась и помахала им в окно, зная, что кто-нибудь обязательно смотрит с надеждой. Так и есть. Пять рук взметнулось в ответ сразу, остальные с секундной задержкой. Ага, вот и родители с сумками. Привезли еду. Молодцы. АлиСанна кивнула своим помощницам, мамам из родительского комитета, постучала пальцем по своим наручным часам и четыре раза показала десять растопыренных пальцев: спущусь через сорок минут, ждите. Мамы покивали в ответ: поняли. АлиСанна подошла к зеркалу, чтобы убедиться, что всё в порядке, и выбежала из кабинета. Пора было вскрывать конверты с экзаменационными заданиями.
В кабинете директора суета и уже толпятся председатель комиссии, ассистенты – подружки Ульяна с Соней – и завуч. Из комнаты отдыха выплывают две незнакомые дамы. Оксана Савельевна представляет их:
– Наши дорогие гости, члены независимой комиссии.
АлиСанна смотрит внимательно. Милые немолодые женщины, лица славные. Глядишь, и не будут мешать вести экзамен. Одна из них вдруг шепчет АлиСанне на ухо:
– У меня сегодня тоже дочь пишет сочинение.
И это звучит, как обещание не свирепствовать. АлиСанна улыбается понимающе и сочувственно:
– Не волнуйтесь. Всё будет хорошо.
– Всё будет хорошо, - эхом отзывается дама. Видно, что она переживает.
Достают из сейфа заранее полученный конверт. Оксана Савельевна демонстрирует всем – цел и невредим, не вскрыт, не заклеен заново. Пока она аккуратно вскрывает его, АлиСанна почти не дышит. Но вот достают сложенные вдвое листы и первой дают именно ей – она ведущий учитель. АлиСанна разворачивает их, быстро пробегает глазами текст изложения с элементами сочинения. Тургенев. «Отцы и дети». Тема сочинения вполне внятная. Есть надежда, что даже те её дети, которых она не учила в десятом классе, когда проходили Тургенева, не забыли всё напрочь. За тех десятерых, что перешли с ней из старой школы, она спокойна. С ними они Тургенева разбирали подробнейшим образом.
– Справимся, - кивает АлиСанна и улыбается, - напишем.
И всё вновь оживает. Все облегчённо улыбаются в ответ. И можно нормально дышать. И время опять идёт не странно и замедленно, а вполне себе обычным манером. Уф-ф-ф! Слава Богу!
Вы удивлены? Вам странно то, о чём я пишу? А зря. Учителя, они ведь такие. Они за своих детей горой. Даже если дети об этом и не догадываются. Поэтому АлиСанна, прочитав текст, выдохнула и полетела в свой кабинет. Зачем? Как зачем – просемафорить детям и их родителям, которые так и толпились под окнами, что всё будет в порядке, что они непременно справятся. Просемафорила. Те её поняли и просияли. А она помчалась дальше – писать на доске образец заполнения титульного листа и прочее, что пригодится её детям совсем скоро. Написала. Проверила и перепроверила. Выдохнула. Помыла руки от мела, вытерла их. Посмотрела в зеркало. Навесила на лицо безмятежное выражение и не спеша поплыла вниз. Сегодня она должна излучать спокойствие и уверенность. Сегодня она учитель, мать, психотерапевт и муза в одном лице. Сегодня её дети пишут экзаменационную работу. И всё будет хорошо. Она другого не допустит.
Лишь только АлиСанна появилась на крыльце, толпа, собравшаяся во дворе, качнулась в её сторону и тут же нахлынула, окружила. АлиСанна, хоть и на высоченных каблуках, как всегда оказалась ниже почти всех своих учеников и учениц. И, как всегда, подумала: «Как же они выросли, маленькие мои». И тут же выключила сентиментальность и включила профессионализм.
– Доброе утро. Все пришли?
– Все-е-е.
Она окинула взглядом детей. Да, все. Нарядные и торжественные. С цветами. Стараются выглядеть спокойными: нам море по колено. Но получается не очень. Смотрят на неё так, как, наверное, первоклашки на свою первую в жизни учительницу: этакая смесь обожания, страха и надежды. Из-за их спин выглядывают встревоженные мамы. Им АлиСанна улыбается ласково, успокаивающе: не волнуйтесь. У них общие дети. И чувства тоже общие. Только АлиСанне легче. Она знает, что они с детьми сделали всё, что могли, и готовы. А мамы об этом не думают. Им просто страшно.
– Марина Владимировна, Наталья Вадимовна, наш кабинет открыт. Поэтому вы сразу идите туда и располагайтесь. А мы с ребятами пойдём в рекреацию, где будем писать работу. Как только смогу, забегу к вам.
– Да мы уж сами, Алиса Александровна. А вы там с ними, пожалуйста. Вы им нужнее.
– Хорошо. Не волнуйтесь. Всё, ребята, раз все на месте, пойдёмте.
– А куда вещи?
– Вещи сдадите на входе ассистентам. Потом заберёте. Вы видели расписание экзаменов. У нас ассистенты Ульяна Викторовна и Софья Анатольевна. Вы их хорошо знаете.
Дети покивали. Её подруг они знали.
АлиСанна ещё раз улыбнулась, повернулась и неторопливо пошла в школу. Дети организованной гурьбой (едва ли не попарно) потянулись за ней. И снова ей показалось, что это маленькие первоклашки входят туда, где им предстоит провести значительную часть своих жизней. Но нет. Её дети уже большие. И им в этих стенах осталось пробыть совсем недолго. И от этого им страшно и весело одновременно.
Они вошли внутрь. Охранник Вячеслав Сергеевич вскочил навстречу.
– Доброе утро, ребят! Удачи!
– Спасибо! Доброе утро!
Выглянула из своего кабинета завхоз Джулия Альбертовна и показала крепко сжатые кулаки. Дети заулыбались, закивали благодарно. Им сейчас любая поддержка была важна и приятна.
Быстро дошли до третьего этажа. По пути ещё переговаривались негромко, посмеивались. Но вот на третьем этаже их встретили ассистенты и члены независимой комиссии. И всё. Тут же стало тихо. Аккуратно сложили вещи. Мамы с сумками прошмыгнули в триста одиннадцатый кабинет и плотно прикрыли за собой дверь. АлиСанна поплыла дальше, дети за ней.