Интернат
Шрифт:
– Хочешь сказать, твоя идейка крупный барыш принесёт? – задумчиво говорил Ренат, а ему отвечали уверенно:
– Не то слово! И крупный, и постоянный. Родиться-то ведь дешевле, чем помереть, сам знаешь. На рождении не заработаешь, разве только ребёнка продать в чужую семью или за рубеж, или на органы. А вот на смерти – сколько угодно.
– Ну, ладно, это я согласен. Но как ты собираешься с интерната бабло слупить? Кто тут тебе помрёт за здорово живёшь?
Незнакомец хохотнул:
– Не смеши меня, Ренатик. Что значит – кто в интернате помрёт? Дети, естесссно. Что у тебя, рычагов нет, чтоб ребёнок помер? Таблеточка, укольчик,
– … Подумаю.
– … Подумаешь. Ладно. Подумай. Телефончик я тебе оставлю, звякнешь, когда захочется купюры в руках подержать.
– Я один не проверну, – медленно говорил Ренат. – Без Гинзулы не обойтись.
– Кто такой?
– Такая. Фельдшер.
– В долю возьмём. В меньшую. Только про «меньшую» не болтай, а то всё здание посыпется.
– Да ясно…
– Так надумал?
– Погоди ещё. Подумаю. Надо все ходы просчитать. В зоне греметь костями что-то не тянет.
– Да кто узнает, Ренатик, ты чего скис? Схема проще некуда! Выбираешь клиента, убиваешь ребёнка, звонишь мне, потом ему, и он за всё платит! Конфетка, а не схема! Стоимость ритуальных услуг выше луны можно накрутить, никто не ринется проверять, когда от горя сам готов в землю лечь!
– Вообще-то, да…
– Ну, и всё! Согласен?!
– Э-э… Ладно, посмотрю, прикину. Знаешь ведь, я человек осторожный.
– Да знаю. Ещё по первому делу. Вывернулся ведь, хомяк, а?
Незнакомец посмеялся. Денис сидел, опершись спиной на стену, и не чуял онемевших ног.
– Ну, выпьем, Ренатик, за новое начало дня! Наливай! – предложил незнакомец.
– Надеюсь, хорошее начало, – пробурчал Ренат.
Во время бульканья Денис отполз от двери подальше, подняться не смог, и до спальни добрался на карачках. Он хотел всем рассказать о том, что слышал, но… кому? Кому такое можно рассказать? Не поверят же! Накостыляют ещё жёстче, чем он Кедрашу накостылял, и донесут. А там его точно прикончат. В полном смысле слова. И он станет первой кучей денег для «гробовых» бизнесменов и кучей гнилья – для… мамы.
Денис уже не верил, что когда-нибудь увидит маму и нормальную жизнь. Он вдруг ясно понял, что, если ему удастся отсюда вырваться, он никогда в жизни не проведёт ни один гейм. Ему просто не захочется. Слишком дорого он платит за свою страсть. Виртуальный мир его предал, и как теперь спастись, Денис не имел ни малейшего представления.
Может, и вправду на этого… ну… на Бога уповать… Как Кедраш?
Смеяться будут…. Издеваться…. Ещё больше получишь… И вообще: защитит ли Бог от Кота Базилио и того страшного незнакомца, который планирует убивать детей? А вдруг он Дениса уже завтра убивать начнёт? И как это – настоящая смерть? Гроб заколотят – и всё? И больше не подняться вовек? А вон эти… некромунгеры… готы, то бишь… Они почему-то смерть любят. Почему? За что? За гниль, оскал и кости? Или они знают откуда-то, какова она на самом деле – смерть?..
Денис встряхнул головой, разгоняя дурные мысли, сводившие его с ума.
В двести двадцать девятой спальне по-честному спали. Денис пробрался на свою койку и перетёк на неё. Голова
Но Серафим вдруг встал на колени, глядя на восток, и стал креститься и шептать что-то про себя.
Денис прислушался и разобрал имена: «отроков Георгия, Максима, Валентина, Андрея, Александра, Дионисия…» и ещё несколько имён, а в конце – «Помилуй нас, Господи Боже мой, и не дай погибнуть напрасно».
Закончил, перекрестился, поклонился и всё заново повторил.
Денис слушал, слушал и понемногу умиротворялся, а потом и вовсе не заметил, как уснул. Назавтра во время утренней сутолоки он сумел бросить Серафиму фразу:
– Слушай, мне с тобой потолковать надо, прямо позарез.
Серафим кивнул.
– Найдём случай.
И разошлись. Случай нашёлся только после уроков. Они засели с книжками и тетрадями в пустующей учебной комнате и сделали вид, что занимаются. Это на случай, если пожалует Ренат Кот Базилио или Хмелюк.
– Ну, чего тебе? – тихо спросил Серафим.
Денис, немного путаясь, рассказал всё с начала до конца и замолчал.
– Ты что, всё это взаправду слышал? – поразился Серафим, и Денис угрюмо кивнул. – Вот дела…
Он постучал ручкой по столу, переваривая жуткую новость.
– Слушай, как такое может быть правдой?
Кедринский пытался не верить, сомневался, но понимал, что Денис не врёт.
– Это дикость какая-то… Будто мы при царе Ироде живём.
– Каком царе Ироде? – переспросил Денис, и Серафим вздохнул.
– Не знаешь? Царь Ирод две тысячи лет назад приказал убить всех младенцев, надеясь, что среди них окажется его враг – Иисус Христос. Об Иисусе Христе ты хоть что-то знаешь?
– Ну, знаю, – поморщился Денис: не это его сейчас томило. – Распяли Его на кресте. Ну, а нам-то что делать? Я не хочу помирать, понимаешь?
– Понимаю, – задумчиво ответил Серафим. – Почти все боятся и не хотят. А что ты сделаешь? Это тебе не комп, воскресать десять раз не получится… В общем, подумать надо. К взрослым с этим сунешься – никто и не поверит.
– Может, удрать? – с отчаянием предложил Денис.
Серафим внезапно улыбнулся.
– Считаешь, спасёшься? А другие пусть тогда гибнут? Привык в гейме ни с кем живым не считаться… Эх, ты, младенец!
– Чего это я младенец? – обиделся Денис. – Я вон чего узнал, и не к кому-то, а к тебе пришёл. Чего ты на меня гонишь?
Серафим по-взрослому вздохнул.
– Не обижайся. Просто ты… по-детски всё понимаешь. Когда в компьютерном мире зависаешь, трудно понять, что творится в реальном. А в реальном только Михал Натаныч тебе поверит и попытается помочь. Остальные – забудь. Да и то, если Галайда хоть шаг сделает в нашу защиту, его тут же уволят. А то и побьют ещё.
– И чё, нам самим во всём этом разбираться?! – воскликнул Денис.
– Тихо ты.
Серафим посмотрел на дверь. Зашуршал книжкой.
– Нас тоже могут подслушивать, между прочим. Чего раскричался? – упрекнул он.
Денис испуганно хлопнул себя по губам, оглянулся на дверь. Если их подслушали – всё, первые кандидаты в гроб. Причём, Кедраш битьём отделается, а вот Денису точно крышка.
Он уткнулся в книжку, пытаясь прочесть хоть слово, но буквы, складываясь в слова, превращались в странные иероглифы, которые ничего не сообщали перепуганному мозгу.