Интерпретаторы
Шрифт:
Голос меня не слушался, вата впитывала все силы и тянула вниз, и вскоре я увяз в ней по колено, но старик бил по-прежнему. Я, как ящерица, пытался взбежать по скользким черным воротам, на которых не было ни гвоздя, ни зацепки, куда можно поставить ногу.
— Выведи меня отсюда, спаси меня ради Бога, спаси меня ради Христа!
Вата забивала мне нос и рот. Ее хлопья скрыли из глаз моих старика и его палку, и я больше не слышал его голоса, но удары становились все больней и чаще. Я утопал в вате по горло, и каждый удар загонял меня глубже и глубже в ужасную тишину.
—
Глаза Лазаря были широко раскрыты, он вцепился в аналой, и пот ручьями стекал на раскрытую Библию. Ужас смерти вновь охватил его и передался собравшимся. Его дикие взоры скреблись о стены, словно слепые жуки, и находили выход в открытой двери, на солнце...
— ...Да, это было так. Так же, как я смотрю в эту дверь, я смотрел в медленно раскрывавшиеся ворота.
Он снова отдался ощущению чуда. Потом, захлопнув Библию, он просто сказал:
— Братья, помогите мне поблагодарить Бога.
С передней скамьи встал человек и начал читать молитву. Молитва постепенно выводила прихожан из оцепенения. Но не скоро еще люди в церкви полностью пришли в себя.
На передней скамье, видимо, восседали церковные авторитеты. Еще один человек встал с нее и обратился к пастве:
— Братья, для нас, апостолов, придет еще один грустный день. Бог поручил нам церковь и все обряды, крестины, свадьбы и тому подобное; мы должны нести бремя смерти; и, конечно, настанет день, когда мы пойдем провожать еще одного брата к могиле. Мы льем слезы оттого, что смерть коснется нас снова и нам придется хоронить еще одного своего человека. Смерть не взирает на личности. Врач в больнице — и тот умирает. Богатый умирает. Бедняк умирает. Бог не берет взяток. Он честный. Сам Иисус Христос умер, чтобы показать нам, что нечего ждать жалости. Брат Эзра был у нас старейшиной. Он давал нам мудрые советы. Он вел нас через все разногласия. С тех пор как брат Лазарь основал нашу церковь, мы, основатели, старались примирить все раздоры, выслушать все жалобы и помочь вашим планам в меру нашего скудного разумения. Ужасно оглядеться и увидеть, что брата Эзры больше нет. Все равно, восхвалим Бога.
Цитатчик, не вставая, бубнил в потолок:
— Бог дал, и Бог взял, да святится Имя Его!
— Мы верим, что брат Эзра теперь в царстве мира.
— Аминь.
Церковь глухо загрохотала:
— Аминь.
— Помолимся, чтобы Эзра сидел по правую руку Господа.
— Аминь.
— Мы надеемся, что милостью Божьей свет мудрости брата Эзры будет светить нам как звезда в ночи.
— Аминь.
— И что, когда придет наш черед умирать, Бог скажет нам: «В чем дело? Ога! Не беспокой меня, друг мой. Ты что, незнаком с тем, кто пришел сюда раньше тебя? Иди к брату Эзре. Где бы он ни был, сядь с ним рядом».
— Аминь. Аминь. Аминь.
— Да, братья мои. Бог заговорит с нами. Бог дал нам знамение.
— Аллилуйя!
— Бог обещал, и он сдержит свое слово.
— Аллилуйя!
— Брат Лазарь спросил Бога: «Где мне найти Апостола взамен того, которого
— Брат Лазарь нашел избранника Божия и сказал: «Господи, как мне знать, не ошибся ли я?» И Бог ему снова сказал: «Я найду на тебя, как тать».
— Но все-таки брат Лазарь сомневался. Дело в том, что избранник оказался юным. Бог избрал очень юного человека. И брат Лазарь сказал: «Как этот юноша понесет на себе бремя церковных дел? Как он сможет пойти Твоим путем?»
— Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство небесное.
— И во имя Его и служения Ему, прошу вас принять нашего нового брата Апостола, возрожденного грешника, грешника, который омыт кровью Христовой и избрал путь праведности.
За столом, изображавшим алтарь, был занавес, богато расшитый шелком. Говоривший подошел к нему, и прихожане затаили дыхание. Он распахнул занавес. Между двумя изображениями святых стоял растерянный хрупкий юноша.
Набравшийся сил Лазарь встал, и вся передняя скамья встала за ним. Цитатчик начал выкрикивать:
— И призвав двенадцать учеников Своих, Он дал им власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь.
И когда вы идете молиться, повторяйте: «Царство Божие близко».
А входя в дом, приветствуйте его, говоря: «Мир дому сему»; и если дом будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится.
Истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому.
Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца нашего будет говорить в вас.
Лазарь вышел вперед и приветствовал юношу. С задней скамьи донесся задушенный голос Саго:
— Но это же тот карманник.
— Кто? Ты его знаешь?
— Вор, за которым гнались на Оингбо.
Мальчишка теперь не казался вором. Стоя в ряду апостолов, он был самой чистотой. Белый хитон доходил ему до лодыжек, простой мешок с отверстиями для головы и рук. Кто-то принес чашу с водой, и Лазарь прочитал над ней молитву. Затем он подвел новообращенного к каждому апостолу.
— Примите его, братья. Примите его ради церкви и служения Богу.
Саго стукнул себя кулаком по лбу:
— Идиот. Это же те одиннадцать, что шагали за гробом.
— Когда?
— На похоронах сэра Деринолы.
У алтаря все обнимались, а Саго ерзал, как на муравейнике.
Но что он с ним сделал! Промыл ему мозги? В нем нет ничего от того Вараввы. Словно липкой влажной губкой сняли с лица экзему.
— Тише, — шепнула Дехайнва через проход.
— Апостолы — слуги паствы, — сказал Лазарь. — Их удел — смирение, ибо они шагают путем, предначертанным свыше.
Вновь обращенный встал на колени и начал омывать апостолам ноги.