Инженер и Постапокалипсис
Шрифт:
Не любую ошибку можно исправить, но признать ее — уже означает сделать первый шаг. Опустился рядом со сжавшимся пациентом, которого ударил в порыве гнева.
— Прости меня, пожалуйста, — у меня вышло так неуверенно, так… безвольно, — не должен был бить тебя, прости. Не знаю, зачем сделал это, сорвался просто… наверно. Не буду больше так делать, обещаю тебе.
Пациент никак не отзывался: не понимал, должно быть, кто его ударил и кто говорит с ним теперь. Он ничего не видел в темноте, даже не знаю, как он забрался-то сюда, на второй уровень. Это был совсем тяжелый,
— Поднимайся, вот так, — сказал, помогая ему встать с грязного пола и удерживая его под руки, — давай, выведу тебя на свет. Пойдем, аккуратно, переступай порог здесь.
Посмотрев в его лицо уже трезвым взглядом, ужаснулся: все оно было покрыто уродливыми шрамами, некоторые из них выглядели довольно свежими. Одну вещь так и не мог понять: зачем, даже проводя на людях эксперименты, нужно было так издеваться над ними? Какими безумцами, бессердечными садистами нужно было быть, чтобы вершить такое? Или лечебница специально так подбирали персонал, чтобы проблем возникало меньше?
Помог беспомощному пациенту спуститься вниз и отвел его назад, в тот самый коридор, по которому шел до этого, и где было довольно светло. Лишенный воли и желания бороться человек даже не пытался сопротивляться, слепо повинуясь мне. Как же много отняли у них всех эти мерзавцы…
— Ну вот, видишь, здесь уже светло, — стараясь говорить мягко, обратился к своему пациенту, — иди туда, в ту комнату. Это уборная, приведи себя в порядок и умой лицо.
Доктор по имени Стюарт уже куда-то убежал, потому, не опасаясь, оставил пациента одного и побрел обратно в операционный театр, попросту не зная, куда еще можно было идти. Вместе с тем, понимал, что отыскать священника уже вряд ли получится — слишком много времени было упущено.
Да и зачем мне было искать его? Разве ОН был виноват в том, что произошло? В том, что меня чуть было не сожгли заживо, была вина лишь одного человека — меня самого, должен был сохранять бдительность! И ладно, если бы не знал, что можно ожидать от психически больных… Если и нужно было на кого-то злиться, то только на себя.
Вернувшись в операционный театр и осмотрев его уже внимательным взглядом, обратил внимание на очередную очистительную камеру дезинфекции, которую не заметил изначально, будучи охваченным приступом ярости. Воспользовавшись пропуском мертвого охранника вновь, прошел внутрь.
«А ведь он так и не узнал, какую услугу невольно оказал какому-то подопытному», — подумал об этом охраннике, в то время как мое тело покрывал липкий распыляемый раствор. Мне следовало бы поблагодарить этого человека, как и того оперативника, у которого позаимствовал прибор ночного видения, но, боюсь, моя благодарность была им уже не нужна.
К сожалению, после того, как вышел в следующий коридор, очередной из десятков, переплетенных тут, автоматическая дверь позади меня заклинила, не желая больше открываться.
«Не к добру это», — мелькнуло у меня в голове.
За то время, что бродил по запутанным коридорам психиатрической больницы, это место уже успело вытянуть из меня последние жизненные силы: каждое новое помещение было ужаснее предыдущего — здесь все было пропитано таким жгучим всепоглощающим безумием,
Новый коридор был отлично освещен, но мне все равно становилось крайне тревожно оттого, что теперь вернуться назад уже не мог. Не знал, что ждет меня здесь, но как уже смог убедиться, впереди могли поджидать только новые опасности… За первым же поворотом обнаружились растерзанные тела и чьи-то кровавые следы. Остановился, невольно задержав полный ужаса и омерзения взгляд на одном из тел: складывалось впечатление, что этого человека просто порезали на куски, предварительно вспоров ему живот и грудную клетку. Из его рук и ног были вырезаны отдельные мышцы, содраны с костей, неаккуратно, грубо. Кое-где на костях остались зазубрины… Но, пожалуй, самым пугающим во всем этом было то, что одет этот зверски убитый человек был в одеяние пациента клиники…
До этого видел, как пациенты избивали и калечили сотрудников, но они практически не трогали своих собратьев по несчастью. Максимум, на что они были способны до сего момента — единичные удары, вызванные мимолетной агрессией. Но это…
Ком подступил к моему горлу, а ноги начали подкашиваться, уже не обращал внимания на боль. Вернуться назад уже было невозможным. Поборов кое-как медленно подступающую панику, быстрым шагом двинулся вперед, проходя мимо огромной лужи крови, но тут прямо передо мной, словно из ниоткуда, возник белый туман и стремительно пронесся по коридору. У меня вырвался возглас дикого ужаса, от неожиданности отскочил и, поскользнувшись на жидкой крови, растянулся на полу. Ничего не соображая, отполз к стене, продолжая стенать.
«Полтергейст!» — вне себя от жути подумал.
Белый туман исчез так же неожиданно, как и появился.
«Да что… да что… Почему? Почему это происходит?» — пытаясь справиться с паническим приступом, мысленно вопрошал.
Только спустя какое-то время опомнился.
«Он не тронет меня. Не тронет… Если бы он хотел меня убить, уже смог бы сделать это два раза», — убеждая себя в этом, подумал, медленно поднимаясь.
Бинты на ногах размокли от крови, и теперь раны ощутимо давали о себе знать. Но оставаться на месте было нельзя, как и раньше. Тем более, сейчас. Откуда-то издалека до моего слуха доносились жуткие крики, не похожие ни на что другое, что мне доводилось слышать до этого, и еще почему-то странный звук, отдаленно напоминавший шум циркулярной пилы или чего-то подобного. Полтергейст убил там кого-то…
— Не тронет… Не тронет, — прошептал, направляясь по единственному пути вперед и чувствуя, как трясутся руки.