Исчезающая ведьма
Шрифт:
— Я нашла эту пещеру давным-давно. Таких мест много, но они далеко и не до всех можно добраться, там нет выступов. Это особенное место. Об этом знаю только я, но сейчас мне захотелось поделиться с тобой секретом, ведь ты никому о нём не расскажешь, верно, Адам? Мы умеем хранить тайны. Мы делимся всем. Мы заботимся друг о друге. — Она на мгновение прикоснулась к его щеке. — Мы всегда будем заботиться друг о друге, правда, Адам?
Адама бросило в жар. Щека горела в месте прикосновения. Адам хотел удержать это ощущение, чувствовать её руку на своей щеке, но боялся, что Леония поднимет
Леония протянула руку и подняла плоский камень. Взяв Адама за руку, она вложила в его ладонь янтарные бусы, длинные медвежьи когти и кусочек золота. Внимательно осмотрев их, Адам положил бусы с когтями ей на колени и рассмотрел золото на свету, пробивающемся в пещеру. Это была голова зверя с красными гранатовыми глазами и двумя рядками гранатов поменьше, пересекающих голову от морды до шеи.
— Здесь лежат мертвецы, — произнесла Леония. — Я слышу, как они шепчутся. Золотой вепрь принадлежал одному из них.
Адам выронил голову, словно та обожгла руку. Его передёрнуло, прежде чем он немного успокоился, с дрожью глядя на Леонию. Она сгребла все свои сокровища и спрятала их обратно под камень.
— Ты ни о чём не хочешь меня спросить?
Один вопрос мучил его с тех пор, как корчащегося от боли Роберта привезли домой, но он не осмеливался его задать.
Адам глубоко вздохнул, пытаясь сдержать эмоции, чувствуя, что вот-вот взорвётся.
— Ты сделала куклу, чтобы наказать папу Роберта?
Она промолчала. Адам посмотрел на неё краем глаза, но разглядел лишь, как блестят её глаза во мраке пещеры.
— Я не стану возражать, если это так, — добавил он скороговоркой. — Был бы этому только рад. Я сам хотел отомстить ему после того, что он с тобой сделал. Его следует наказать, он должен был остановить Кэтлин. Это всё он… он тебя лапал. Это его, а не тебя следовало обкорнать.
Глаза Адама наполнились слезами, а грудь вздымалась от гнева. Его отец — старый развратник. Адама едва не стошнило, когда Леония рассказала ему, что он с ней делал. Ярость немало обострили те долгие бессонные ночи, когда он грезил, что однажды поцелует Леонию, но он не мог этого сделать, ведь она его сестра. Роберт неустанно твердил ему, что Леония — его сестрёнка. Адам чувствовал себя грязным и пристыжённым, не смея к ней даже прикоснуться.
И тут Роберт, который обязан быть ей отцом, посмел её лапать. Это хуже, гораздо хуже, чем если бы это сделал брат. Адам хотел разбить ему физиономию, как они сделали с Фальком. Он проклинал себя за то, что не оказался тогда поблизости, чтобы защитить Леонию. Будь он рядом, то вступил бы с Робертом в драку за неё. А тут ещё и Кэтлин остригла её волосы, прекрасные волосы…
— Это сделала ты, Леония? Если ты причинишь ему боль, я буду только рад.
— Если бы это сделала я, он не пошёл бы на поправку, — произнесла она, развернувшись к Адаму. — Если бы
Адам был немало удивлён. Он-то был уверен, что это сделала она, и радовался её мести. Но он поверил ей, когда она это опровергла. Леония никогда не лгала ему. Она бы не стала скрывать, что сделала куклу.
— Значит, ты считаешь, что Хью Баюс прав? Это действительно яд? Но кто это сделал? Может, это… — Адам осёкся. Стоит ли рассказать Леонии, что он видел, как Кэтлин что-то накапала в поссет его матери? До сего дня он не осмеливался, ведь Кэтлин её мать, но Леония её ненавидела. Может, она поверит ему, даже если собственный отец в этом усомнился.
— Это Эдвард подсыпал яд в кубок, — сказала Леония. — Но он даже это толком сделать не может. Он желает Роберту смерти, чтобы прибрать к рукам все его денежки.
— Но если отец умрёт, то все деньги достанутся мне, — воскликнул Адам с возмущением. — Я его сын…
— Они тебя к деньгам и близко не подпустят, пока ты не достигнешь совершеннолетия, двадцати одного года, ведь ты ещё ребёнок. До этого времени всем должна заправлять Кэтлин, но вряд ли она будет напрягаться, скорее всего, передаст бразды правления Эдварду, по крайне мере, он так думает.
— Твоя мать не посмеет! — сорвался на крик Адам. — Я ей не позволю. Я предупрежу отца. Всё ему расскажу!
— Он тебе не поверит. Он тебя никогда не слушал.
Взяв обломок кости, она начертила узор в пепле, высыпавшемся из разбитой урны. Адам наклонился, чтобы рассмотреть поближе. Это была та же змея, изображённая на одной из урн и на туфельках Леонии. Хотя Адам и знал, какие иллюзии предстают человеческому взору при неясном свете, ему показалось, что змея волнами ползёт по полу пещеры в сторону Леонии, извиваясь под её юбками.
— Кэтлин убила твою мать, Адам, — сказала она, не поднимая головы. — Ты ведь сам это знаешь, правда?
Адамом одновременно овладели чувство облегчения и гнев.
— Я рассказал всё, что видел, но никто меня не слушал, кроме Беаты и Яна, и теперь Роберт запер Беату в лечебницу, а Ян — в могиле.
Леония положила прохладную ладошку на руку Адама.
— Вот поэтому они и должны умереть, Адам. Роберт и Кэтлин должны быть наказаны. Ты ведь сам этого желаешь этого, верно? Хочешь помочь мне наказать их? Хочешь уничтожить их, так же, как они убили твою мать?
Адам кивнул, водя по лицу крепко сжатыми кулаками. Сейчас он желал этого больше всего на свете. Он хотел, чтобы они оба сгинули, а когда они подохнут, он будет смеяться и хохотать не переставая.
— Их женитьба нужна была лишь для того, чтобы мы нашли друг друга, — прошептала Леония. — Но теперь они нам больше не нужны. И когда они умрут, мы возьмём себе всё, что пожелаем.
Адам почувствовал, как её мягкая ручка обнимает его за плечи, а другой она ухватила его запястье, отводя ладони, которыми он прикрыл лицо. Она развернула его лицом к себе, смахнув с его щёк слёзы ярости. Адам ощутил её дыхание с ароматом фиалок, зачарованно наблюдая, как она тянется к нему губами, чувствуя, как её тёплые уста примкнули его губам. Едва он закрыл глаза, Леония взяла его руку и нежно сдавила вокруг своей маленькой груди.