Ищите женщину
Шрифт:
Воцарившееся молчание с каждым мгновением становилось все более тягостным. Саида прижимала к груди сумочку, замерев, как статуя, и лихорадочно размышляла о том, что делать и что говорить. Позвонить Рамону? Извиниться перед Джаредом Блэком? Оставить все, как есть? Еще несколько минут назад она думала, что Ливий Хиббинс поступит так же, как поступал в подобных ситуациях Рихард: предложит крупную сумму денег и решит вопрос, подписав чек.
Но канцелярский нож и угрозы в адрес жены и детей… а что она думает по поводу канцелярского ножа и угроз?
Судя по всему, выводы отразились на ее лице – по крайней мере, щеки у Саиды горели так, будто она только что вышла из турецкой сауны. Джоэль добродушно рассмеялся.
–
Вечером. Она разберется с этим вечером, на новоселье. Скажет недоумку все, что думает и о нем, и о канцелярских ножах, и о содранной коже.
– Где бумаги, джентльмены? Я поднимусь в кабинет, подпишу их и поставлю печать.
Глава 7
10 августа 1978 года, четверг, вечер
Старая половина Треверберга
После долгих споров столы решили накрыть в саду: благо погода позволяла, да и места там было больше, чем в гостиной. Официанты протирали бокалы и поправляли многочисленные тарелки с угощениями, музыканты, расположившиеся под деревьями на траве, настраивали инструменты. Глядя на расставленные тут и там свечи, прикрытые от ветра высокими стеклянными колпаками, Ливий не мог отделаться от ощущения, что перенесся на пару веков назад. Он не в Треверберге, а во флорентийском особняке отца. Смокинг, сшитый Эльваром, сидит идеально, но туфли жмут, волосы зачесаны назад и собраны в хвост (вне светских мероприятий он носил их распущенными), а в предвкушении бесконечных «рад, что вы навестили нас, синьор, рад знакомству, синьора» ноют зубы. Для полного комплекта не хватало только отца, шепчущего на ухо любимую фразу: «Веди себя как подобает наследнику графа и не позорь меня, Ливиан».
Балы и приемы Халиф так и не полюбил. Он с удовольствием обменял бы толпу и пышные застолья на посиделки за книгами или езду верхом. Единственной радостью во время таких вечеров была мать, которая появлялась с небольшим опозданием (на ее взгляд, это было очень эффектным приемом) и мгновенно затмевала всех женщин. Самые дорогие наряды, самые изысканные прически, лучшие украшения, великолепные манеры. Она выглядела потомственной аристократкой, выросшей в благородной семье. Никто бы не увидел в ней ни деревенскую девочку, ни шлюху, которой она являлась на самом деле. Мать умела пускать пыль в глаза. Для этого у нее было все, начиная от красоты и заканчивая острым умом. Она одинаково хорошо притворялась и кокеткой, и наивной дурочкой, и умудренной опытом дамой. Когда Ливию было лет пятнадцать, он думал, что влюблен в нее, и пространно описывал свои чувства на страницах дневника. Даже сочинял стихи, но не помнил, кому они посвящались, матери или Руне. Перечитывая старые записи, он понимал, что в шансе на здоровую психику боги ему отказали. Если есть в двух мирах большее извращение, чем влюбиться в собственную сестру, то это влюбленность в мать.
– По-моему, еды здесь столько, что хватит на целый Треверберг, – сказала Сильвия.
Она держала Ливия под локоть, до сих пор не притронулась к шампанскому и вела себя вполне пристойно (если не принимать в расчет вопросы «когда мы останемся вдвоем»). На спутнице хозяина дома было длинное платье из черного бархата с высоким разрезом на бедре, плечи покрывал сверкающий газовый шарф. За последние несколько дней Халиф уже несколько раз задавался вопросом: как от нее отделаться, провернув это максимально естественно? Пока что идея «сделать так, чтобы ее соблазнил Законник» лидировала. Но через пару-тройку ночей она вернется, и придется выкручиваться по-новой. Проще спланировать и осуществить операцию по транспортировке
– Надеюсь, народу будет чуть меньше, – отозвался Ливий.
– Ты выглядишь напряженным. – Сильвия прижалась к его боку и заглянула в глаза. – Все в порядке? У тебя был тяжелый день?
– Нет, но предстоит ответственный вечер.
– Это всего лишь новоселье! – беззаботно рассмеялась она. – Говоришь таким тоном, будто мы организовали королевский прием! Но если называть королевскими особами некоторых представителей криминального мира…
– Добрый вечер! – жизнерадостно поприветствовал знакомый голос.
Халиф обернулся и увидел Рихарда в сопровождении Саиды Голдстоун. Они прошествовали по выложенной старинным булыжником дорожке так, будто позировали перед объективами фотографов. Рихард сиял, как начищенная монета из храмового серебра. Саида в элегантном платье из кроваво-красного шелка надела туфли на каблуке и почти сравнялась с ним в росте. Волосы она собрала в высокую прическу, открыв шею. Ливий посмотрел на бриллиантовое колье, поблескивавшее в свете газовых фонарей, а потом поймал взгляд светло-карих глаз женщины. Не черные и не янтарные, нечто среднее. Он обратил на это внимание еще вчера. В ее лице сквозило что-то восточное, но черты были европейскими. Халиф понял, что пауза слишком затянулась, и наклонился к руке Саиды для поцелуя – чуть поспешнее, чем того требовал этикет. И мимоходом отметил, что она хотела снять перчатку из нежно-розового кружева, но передумала.
– Саида Голдстоун, моя подруга, – представил Рихард. – Дорогая, это Ливиан Хиббинс, управляющий Рамона. Наш добрый друг.
– Счастлив познакомиться с вами, миледи. Вы очаровательны. Впрочем, чего я ожидал? Иной подруги у Рихарда просто не может быть.
Одарив Ливия светской улыбкой, в которой ему почудился холодок, Саида кивнула.
– Взаимно, мистер Хиббинс. Благодарю за то, что пригласили. – Она поцеловала Сильвию в щеку и посмотрела на Рихарда. – А где же Рамон, дорогой?
– Понятия не имею. – Он глянул на часы. – До сих пор возится со своей конторой.
– Ты, наверное, уже видел дом. Хочу взглянуть на него поближе. Еще никогда не бывала в особняках. Музей Уильяма Тревера – не в счет. – Саида повернулась к Ливию. – Вы не могли бы устроить мне экскурсию, мистер Хиббинс?
– С радостью. Милая, ты пойдешь с нами? – спросил Халиф у Сильвии.
Та радостно захлопала в ладоши.
– Конечно! Я до сих пор не успела все рассмотреть. Рихард, ты должен к нам присоединиться. Большая часть комнат выглядит совсем иначе. А библиотека изменилась до неузнаваемости!
– Будет лучше, если ты останешься здесь и поприветствуешь гостей, – сказала Саида неожиданно решительным тоном и добавила чуть мягче: – Ты не против, дорогой? Кое-кто может прийти раньше, а хозяина нет на месте.
Рихард примирительно поднял руки.
– Положитесь на меня, гостей я принимать умею. Но сохранность запасов еды и шампанского не гарантирую. Уж очень аппетитно все тут выглядит.
Ливий провел женщин по первому этажу – гостиная, кухня, столовая и зала для танцев, которую планировалось разделить на музыкальную комнату и кабинет – показал внутренний двор с уютной беседкой и бассейном (последний еще предстояло почистить и отремонтировать), и жестом предложил поняться по широкой лестнице. Для Треверберга особняк был небольшим, по словам приятеля Рамона, торговавшего недвижимостью, самым миниатюрным в старой половине: два этажа против обычных трех. Второй этаж делился на две части: крыло для гостей и личные комнаты хозяина, временный кабинет, спальня, ванная и библиотека. Сильвия вертела головой, восхищаясь классическим стилем интерьера, и сыпала вопросами. Саида, шедшая чуть позади, не произнесла ни звука. Заговорила она только в тот момент, когда они переступили порог библиотеки.