Ищите женщину
Шрифт:
На щеках Германа выступили красные пятна, но он не проронил ни слова. Цезарь по-отечески похлопал его по щеке.
– Ты молодец. Веди себя хорошо, тебя ждет большое будущее. Ты знаешь, я всегда держу свое слово.
Он достал сигарету из смятой пачки, и Ливий поднес к ней зажженную спичку. Из-под манжеты рубашки Виктора показалась часть татуировки. Проследив за взглядом хозяина, он расстегнул пуговицу, закатал рукав и продемонстрировал рисунок целиком. Голову дракона, обвивавшего руку, венчала корона.
– Тонкая работа, – сказал Халиф.
– Благодарю. Сидел со мной один парень, знал толк в этом искусстве. Я говорил, что, скорее, умру, но не буду разрисовывать себя татуировками. Увидел его работы
– Только одна. На большее меня не хватило.
– Не любите боль?
Молодой светловолосый вампир, о мастерстве татуировщика которого шла слава по всей тюрьме, внимательно оглядел медальон Ливия и расставил пальцы, показывая размер будущей работы. «Слишком крупно», – сказал Халиф. «Если хочешь, чтобы с деталями, иначе не получится. Без деталей – это халтура. Халтурой я не занимаюсь, – заявил вампир. – Где делаем-то?». «На спине, под левой лопаткой», – ответил заказчик. «Уверен? – уточнил вампир. – Больно будет». «Больно – это хорошо», – кивнул Ливий. Боль хотя бы ненадолго отвлекала его от мыслей об морфии, а боль, которую причиняла игла из храмового серебра, должна была прогнать все лишнее из головы. Именно это, а не желание во что бы то ни стало обзавестись татуировкой с изображением бога Ливиана, толкнуло его на глупость. Боль и вправду была адской. И от мыслей о морфии избавила, пусть и ненадолго. Зато татуировками он насытился на всю оставшуюся жизнь.
– Не люблю уродовать тело.
– Скажите это моему дурачку, который мечтает о татуировках. Где он? – Виктор огляделся и махнул кому-то рукой. – Кассий! Поди сюда, мистер Хиббинс хочет с тобой познакомиться!
– Вы привели с собой сына? – улыбнулся Халиф.
– Да. Ему уже четырнадцать, скоро он начнет помогать мне в делах и когда-нибудь займет мое место. Пусть общается с нужными людьми и вникает в дела.
Подошедший юноша улыбнулся и протянул Ливию руку. Волосы у него были темно-каштановыми, а глаза – карими, как у отца.
– Кассий, – представился он. – Приятно познакомиться, мистер Хиббинс.
– Привет, – поздоровался Халиф, отвечая на рукопожатие. – Как тебе здесь? Нашел безалкогольные напитки?
– Отец разрешил мне выпить бокал шампанского. – Его улыбка стала шире. – В честь праздника. К слову, мы живем неподалеку. Можем приходить друг к другу в гости. На чай. То есть, на кофе. Вы ведь с востока. Там приходят на кофе с арабскими сладостями.
Герман, болтавший с кем-то из гостей, увидел Кассия и подошел.
– А, и ты здесь. Познакомился с девочкой – или для храбрости не хватает пары бокалов шампанского?
– Познакомлюсь сразу после тебя, – отозвался наследник Цезаря, смерив Германа холодным взглядом.
– Вот, держи. – Он протянул Кассию свой бокал и взял с подноса официанта другой. – Выпьем вместе. Я – за жену, которая отправилась развлекаться с Законником, ты – за свою прыщавую морду.
Рихард отвлекся от беседы с Виктором и хлопнул Германа по плечу.
– Эй, прекрати. У парня нет ни намека на прыщи. А у тебя в четырнадцать их было полно, уж я-то помню.
– Судя по количеству мозгов, ему до сих пор четырнадцать, – заявил Кассий.
– Ишь ты, какой умник, – прищурился Герман. – Пей осторожнее, мелочь, как бы тебя не стошнило от пары лишних глотков.
Сын Виктора уже поднес бокал к губам, но в последний момент передумал и выплеснул его содержимое собеседнику в лицо. Рихард направился было к спорщикам, но Цезарь остановил его решительным жестом.
– Ах ты сучонок! – вскипел Герман. – Думаешь, у меня не хватит духу надрать тебе задницу в присутствии твоего папаши?!
В руке Кассия сверкнул нож, и он шагнул вперед.
– Джентльмены, – призвал всех к порядку Халиф. – Помните
На одном из балов отца Ливий выплеснул полный бокал вина на камзол слишком наглого ухажера Руны, и глава семейства при всех отхлестал сына по лицу. Интересно, что бы он сказал, увидев в его руке нож. Наверное, самолично всыпал бы ему пару десятков плетей. До того, как превратиться в слабака, живущего от одной карточной игры к другой, его светлость граф Винчелли имел суровый нрав и был скор на расправу. Телесные наказания он любил больше прочих, веря в то, что они прививают детям уважение и покорность. Иногда доставалось и Руне, и Альвис, и Анигару, но чаще всего – Ливию, который вел себя неподобающим для аристократа и наследника образом: крал фрукты из чужих садов, чуть ли не каждый день дрался с соседскими мальчишками, грубил старшим и помогал конюхам объезжать диких лошадей. Конюхи сами просили его об этом: когда к ним приводили очередного жеребца с непокорным нравом, они знали, что с упрямцем может справиться только молодой синьор. Сцена укрощения дикой лошади могла пройти мимо отца – находясь в особняке, он сутками прятался в своем кабинете и редко наведывался в конюшни – но зрители, которые сбегались поглазеть на бесплатное представление, громко свистели, вопили и хлопали в ладоши.
– Ну, что стоишь? – подзадорил Кассия Герман. – Покажи, на что ты способен!
Виктор расхохотался.
– Это мой сын, – сказал он. – Следите за языком, мистер Шварц. Иначе вам когда-нибудь отхватят нос.
– Убери нож, сынок, – обратился к Кассию Ливий.
Тот гневно сверкнул глазами, но не послушал.
– Убери нож, – повторил Халиф. – Я повторяю это в последний раз.
Сын Виктора убрал нож за ремешок часов и замер, не отводя взгляда от лица хозяина.
– И впредь доставай его только тогда, когда намерен перерезать кому-нибудь глотку.
Кассий глянул на отца, и тот кивнул.
– Мистер Хиббинс говорит дело. Не выхватывай оружие только потому, что кто-то назвал тебя прыщавым мальчишкой. Ты же не Законник, в конце-то концов.
– Смешно, – криво ухмыльнулся Герман. – Так что? Мы будем разговаривать о деле? Или продолжим играть в героев боевика? Позови Офира, Рихард, и найди Рамона. Нам есть, что обсудить.
Глава 8
10 августа 1978 года, четверг, вечер
Старая половина Треверберга
В мехах, надетых на голое тело, миссис Шварц выглядела намного лучше, чем без них. Именно об этом думал Рамон, наблюдая за женой Германа. Энджи улеглась на спину поверх скомканного покрывала и смотрела на него влюбленными глазами. Вторым по важности вопросом на повестке вечера мистера Эверетта был следующий вопрос: за каким чертом он это сделал? Она никогда не вызывала в нем даже намека на интерес, а на новоселье явились одинокие дамы, к которым Законник присматривался давно. Но в итоге потратил целых полчаса ради имени, которому в лучшем случае светит тридцатый номер. Должно быть, все дело в ее платье. Или в том, что сегодня Рамону не понравилось выражение лица Германа – более наглое, чем обычно – и он решил, что мерзавца нужно щелкнуть по носу. В глубине души Законник надеялся, что тот возмутится хотя бы на словах. Или достанет нож для того, чтобы показать сопернику его место. Но мистер Шварц повел себя предсказуемо, и это слегка подпортило впечатление. Как от его дамы, так и от вечера в целом. Впрочем, вечер, можно сказать, только начался. В конце-то концов, никто не мешает Рамону насладиться женским обществом после того, как они закончат беседу о делах. А там, глядишь, и Халиф, который с момента прихода первых гостей весь на нервах, расслабится, опрокинет еще пару стаканов виски и присоединится к охоте на достойных самок.