Искатель, 1998 №7
Шрифт:
Наум закрыл молитвенник. Легче ему не стало. Может быть, потому, что во время чтения думал о другом, и это другое отнюдь не могло облегчить мысли.
Подошла стюардесса, толкая перед собой столик с напитками. Хотела было предложить ему что-то, но, заметив его угрюмый взгляд, передумала.
Наум вновь повернулся к иллюминатору. Белая рябь за иллюминатором становилась гуще, они летели уже над Средиземным морем, чьи очертания Наум узнал с трудом, но зато сразу заметил, как изменился цвет водяной глади, став светло-голубым, словно выгоревшим. Когда стюардесса объявила о скором приземлении в аэропорту «Бен-Гурион», Наум Бройдер испытал раздражающее чувство стыда за то, что выбрался, наконец,
Натаниэль Розовски не мог бы с точностью ответить на вопрос, зачем ему понадобилась встреча с менеджером компании «Интер». Если быть откровенным, то ему действительно просто хотелось еще раз встретиться с этой женщиной. Как минимум попытаться выяснить: что связывало Яновски с семьей Бройдер. В складывающуюся постепенно мозаичную картину никак не хотел укладываться факт приезда Беллы на улицу Шаараим.
И не только это. Было в Яновски что-то, не поддающееся определению словами — некая чуть испуганная настороженность, ожидание подвоха. То, что по всем статьям никак не могло быть характерно для женщины, отличавшейся столь эффектной внешностью. И Натаниэль решил: если во время расследования сталкиваешься с какой-то загадкой — можешь не сомневаться, загадка (или разгадка) имеет отношение к делу. Как у всякого правила, у этого было примерно равное количество фактов, подтверждающих и опровергающих его.
Так или иначе, но на следующий день после ареста Габриэля Гольдберга Розовски вновь сидел в приемной компании «Интер» в ожидании приглашения в кабинет менеджера.
Было скучно. Розовски, во-первых, оказался единственным посетителем, а во-вторых — не взял с собой даже газеты. Секретарь — давешняя смуглянка с высветленными волосами — не обращала на детектива никакого внимания, ограничиваясь односложными ответами на его немногочисленные вопросы.
Натаниэль подумал было заодно зайти к Левински, но оказалось, что президент с утра выехал куда-то на юг и вернется не раньше четырех. Совсем отчаявшийся сыщик в конце концов решил задремать, прислонившись к стене, но в тот самый момент, когда веки его уже готовы были вот-вот сомкнуться, дверь кабинета приоткрылась. Разбуженному — а он уже почти спал — детективу подумалось, что Яновски с помощью скрытой камеры специально выбирала момент, чтобы досадить ему. Впрочем, переступив порог, он тут же забыл об этом.
— Итак, — сказала Белла Яновски, — чем могу быть вам полезна, Натаниэль? — Улыбка ее была столь же ослепительна, как и весь облик. Натаниэль постарался улыбнуться так же. Если бы в кабинет сейчас заглянул посторонний, их встреча показалась бы ему встречей либо очень близких, либо очень нужных друг другу людей.
Прежде чем ответить, Розовски с некоторым смущением обвел глазами кабинет менеджера компании «Интер». Уступая кабинету президента в размерах, эта комната тем не менее казалась куда роскошнее и интимнее — если подобное определение можно применить к служебному помещению. Сказывались хороший вкус и женственность хозяйки. Натаниэль предпочел бы беседовать в более строгой и скудной обстановке. Чтобы собраться с мыслями, он сделал вид, что заинтересовался большими цветными фотографиями, украшавшими стены кабинета. Одна, в центре, представляла собой прекрасно выполненный портрет Яновски. Справа и слева от портрета фотографии поменьше изображали менеджера компании «Интер» в окружении группы людей, видимо, сотрудников фирмы в неслужебной обстановке.
Среди прочих Натаниэль заметил и Моше Левински. Справа — на фоне роскошного здания какого-то отеля. Слева — та же группа в помещении. Все были очень веселы, за исключением разве что Моше. На
— Казино? — спросил Розовски с деланным удивлением. — И где же это вы нашли в Израиле казино?
— А? — Белла тоже оглянулась на фотографию. — Ах, это… Это не Израиль, конечно. Это Турция.
— Вот как?
— Да, Ари устроил нам замечательный Песах в этом году — поездку на пять дней в Турцию, в Марморис. Есть туристическая фирма, «Бест-тур», у них очень приличные туры. Розенфельд заключил с ними контракт на постоянное обслуживание наших сотрудников и их семей. Получается недорого и очень здорово. Масса впечатлений. А в тот раз — вообще за счет компании. Жаль, сам Ари тогда не поехал… — Она слегка нахмурилась, снова оглянулась на фотографии. — Ну вот, это мы фотографировались там. Это отель «Элеганс», единственный пятизвездочный отель в городе. Кстати, городок маленький, живет только туристами.
— А как отель? — спросил Розовски. — Действительно приличный отель?
— Очень приличный, — ответила Яновски. — А внизу в отеле — казино, — она указала на второй снимок. — Кстати, вывеска его видна из любой точки города.
— И как? — с интересом спросил Натаниэль. — Играли?
— Нет, я не азартный человек, — ответила Яновски. — Некоторые играли. Знаете, — она засмеялась, — со мной там произошел очень смешной случай. Я вошла в зал казино и вдруг обнаружила, что прекрасно понимаю турецкий. А оказалось — зал был полон наших соотечественников. И все, естественно, говорили на иврите.
Розовски улыбнулся.
— Это уже случалось с Портосом, в «Двадцать лет спустя», помните? — сказал он. — Он проснулся в трактире и обнаружил, что знает английский. Но оказалось, что рядом просто говорят по-испански. Да, бывает…
— Итак? — повторила Яновски. — Кстати, если курите — курите, не стесняйтесь, — она пододвинула детективу хрустальную пепельницу. — Может быть, выпьете что-нибудь?
— Да, колу, если можно, — пробормотал Розовски, выуживая сигарету из полупустой пачки.
Яновски неторопливо поднялась со своего места и направилась к маленькому холодильнику в углу кабинета. Вернувшись с изящным подносом, на котором стояла запотевшая бутылочка и высокий стакан, она поставила все это перед Натаниэлем, сама отошла в сторону и присела на небольшой диванчик.
— Что это вы курите? — с любопытством спросила она, глядя на ярко-красную пачку.
— «Соверен», — ответил Розовски. — Английские, с минимальным содержанием солей свинца.
— Интересно!
— И потому — наименее вредные для окружающих, — он поднес язычок зажигалки к сигарете.
— Вы так много думаете о пользе для окружающих? — Яновски с неподдельным интересом смотрела на сыщика, и Натаниэль почувствовал легкое неудобство. Умение вести светскую беседу — о погоде, сигаретах и охране окружающей среды — не относилось к числу его достоинств, о чем он не раз уже жалел.
— Собственно, у меня всего несколько вопросов, — сказал Розовски. — И не очень значительных, но все-таки.
— Сколько угодно, — Белла развела руками. — Но, прошу вас, поторопитесь. Сегодня я улетаю в командировку, в Москву.
— Вот как? Скоро?
Яновски взглянула на часы.
— Ну, не прямо с работы, — она вновь улыбнулась, — но сегодня. Самолет в двадцать один тридцать. А я еще не все собрала. Я вообще человек безалаберный.
Розовски с откровенным недоверием окинул ее безукоризненный наряд и тщательно уложенные золотистые волосы.
— Да-да, — сказала Яновски. — Поверьте, я массу вещей откладываю на последний момент.
— Хорошо, — сказал он. — В таком случае, я постараюсь быть кратким. Скажите, вы были знакомы с Ари Розенфельдом до приезда в Израиль?