Искатель, 1998 №7
Шрифт:
— Да, мы были знакомы еще по Москве. И с Галочкой — тоже. Мы с ней одно время были подругами. Потом, правда, немного отошли друг от друга. Просто жизнь так сложилась. У каждой была своя семья, дети. Свой круг общения.
— Ас Шмуэлем Бройдером вы познакомились уже в Израиле?
— С Шмуэлем Бройдером? — Она чуть нахмурилась, отрицательно качнула головой. — Нет, по-моему, я не знаю такого. Имя знакомое, видимо, где-то слышала, но лично… Нет, — сказала она решительно. — С ним я незнакома.
Натаниэль
— Скажите, Белла, кто из руководства вашей компании принимал участие в создании и работе компании «Ари»? — спросил он.
— Компания «Ари» создавалась по личной инициативе Розенфельда, — ответила Яновски. — Так мне кажется, во всяком случае. Не могу ответить, кто именно этим занимался. Думаю, все понемногу. И Ари, и Моше. Кое-что делала я.
— Что именно?
— Чисто техническую работу — готовила проекты документов. Уставных, лицензионных. Я все-таки юрист по образованию.
— Простите мне мою дремучесть, — сказал Натаниэль, — но я не могу понять, что означает «финансовая компания»? И чем она отличается от просто банка?
— Во-первых, объемом уставного капитала, — ответила Яновски.
— В большую или меньшую сторону?
— В меньшую, разумеется. Очень трудно создать частный банк, особенно в нынешней России и особенно — с иностранным участием. Рынок давно поделен разными наследниками прежних государственных банков. Трудно влезть.
— А во-вторых?
— А во-вторых — более мягким уставом. Так сказать, не только финансовые операции. Если говорить точнее, мы заключили целый ряд договоров о поставках с некоторыми российскими фирмами. Имея компанию «Ари», мы получали возможность существенно облегчить расчеты с ними. Но — увы! По-моему, она лопнула раньше, чем мы оценили преимущества этого обстоятельства. Вот — вкратце. Честное слово, — она извиняюще улыбнулась, — вам лучше поговорить об этом с Левински.
— Поговорю, поговорю, Белла, непременно, но скажите, вам известны причины ее закрытия?
— Нет. У меня есть только личные догадки, не более.
— Поделитесь ими со мной, — попросил Розовски.
— Ничего особенного, из России часто сообщают о подобных историях. Знаете, внезапно открывшаяся возможность оперировать большими денежными массами заставляет некоторых людей терять головы и совершать ошибки. Вкладывать деньги в заведомо нереальные проекты. В действия, находящиеся на грани афер. — Она замолчала.
— Вы имеете в виду Ари Розенфельда? — с интересом спросил Натаниэль.
— Нет, что вы. Тамошних представителей. Наших партнеров. Они ринулись в приватизационную компанию, и… Словом, — она развела руками, — компания закрылась, где находятся ее активы — неизвестно, где находятся
Натаниэль моргнул, видение исчезло. Просто красивая женщина, с трудом удерживающаяся от легкой зевоты в присутствии осточертевшего зануды. Но он вынужден был продолжать занудствовать:
— Вы могли бы сообщить мне, кто именно выступал учредителями компании «Ари» с российской стороны?
— К сожалению, не сейчас. Обратитесь к Моше. Когда он вернется.
— Хотя бы примерно — частные лица? Фирмы?
Белла немного подумала.
— Думаю, среди учредителей был по меньшей мере один российский банк. Возможно, и не один.
— Какой именно?
— Не знаю. Но, поскольку мы не обращались к Центральному банку за лицензией на проведение банковских операций, видимо, компания собиралась пользоваться уже существующей. А это могла быть только лицензия одного из соучредителей. Подробности — увы! — мне неизвестны.
Розовски вздохнул и поднялся.
— Вы уже уходите? — удивление Яновски при этом было несколько искусственным.
— Да, представьте себе, — Розовски остановился рядом с ней. — Вот, пожалуй, и все. Я же говорил: несколько совершенно незначительных вопросов. Честно говоря, я мог бы их и не задавать. — Он и сам не знал, искренне ли говорил. — Мне просто захотелось с вами увидеться еще один раз.
Яновски засмеялась:
— Впервые слышу комплимент от сыщика. Спасибо, Натаниэль. Скажите, как продвигается ваше расследование? Или это секрет?
— Какой там секрет… — Розовски помрачнел. — Полиция уже арестовала непосредственного исполнителя.
— Исполнителя? — Яновски нахмурилась. — Вы хотите сказать — убийцу?
— Именно так. Человека, который непосредственно стрелял в Ари Розенфельда и в Шмуэля Бройдера.
— Опять Шмуэль Бройдер… Вы хотите сказать, что эти преступления связаны между собой?
— Выходит, что так. Если верить показаниям арестованного… Собственно, его нельзя назвать арестованным, он добровольно сдался полиции.
— Вот как? — Белла, прищурившись, посмотрела на детектива. — Я думала, такое случается только в кино. Причем, преимущественно, в старом советском кино. Или в старой классической литературе: мучимый угрызениями совести преступник чистосердечно признается во всем суровому, но справедливому следователю, после чего честным трудом искупает прошлые прегрешения.