Искатель. 2014. Выпуск №4
Шрифт:
Невольно возникло желание помочь Недосекиной. Долистав дело до конца, обнаружил, что в нем не хватает заключения о трудоспособности обвиняемой. Отметил про себя, что адрес ее на участке Тормошилова. Пододвинул к себе пластмассовый чернильного цвета телефон:
— Опорный пункт?
— Он самый.
— Мне Тормошилова.
— Слушаю.
— Иван Иванович? Это Комлев.
— Чего тебе, замполит?
— … Был да сплыл. Теперь — следователь уже.
— Шутишь, небось…
— Какие там
— А я-то думал, ты понял, что к чему. Значит, снова в пекло…
Комлев промолчал.
— И что ты ко мне звонишь?
— Мне нужна Недосекина Валентина Ивановна.
— Валюха? Ты по ее делу?
— Да вот. Обнаружил в затвеевском сейфе.
— Не завидую. Доиграешься. Тоже посадят… Шутю. Значит, тебе Швалюшку?
— Как, как?
— Ну, Валюшку.
— Помоги насчет экспертизы на трудоспособность.
— Э, на ней пахать да пахать. А ты про экспертизу.
— Надо, Иван Иваныч. Срок сегодня истекает.
— Ну, тогда ты пролетел. Поезд ушел. Врачи разошлись. Теперь только завтра. Да и затянуть могут. Постараюсь по старой дружбе ускорить дело. В поликлинике со мной все на вась-вась…
Комлев подумал, что участковый почему-то слишком уж заинтересован поскорее избавиться от Недосекиной. Хотел было отказаться от его предложения, но, вспомнив длинные поликлинические очереди, проговорил:
— Буду тебе признателен.
Сказал и понял, что тем самым решил в какой-то мере участь Недосекиной. Ведь участковый с его знакомыми врачами сумеет сделать любую выгодную ему справку.
— Завтра в десять все будет на мази.
Комлев пошел к шефу.
— Виктор Александрович! — обратился он к Шкандыбе, зайдя в кабинет.
— Чего тебе? — спросил Кучерявый, облокотившись атласными нарукавниками на разбросанные по столу дела.
«Еще резинку на палец и чистый бухгалтер…Крыжит», — подумал Комлев и произнес:
— Я тут в сейфе дело одно обнаружил. Сегодня срок истекает. Не знаю, как быть?
— А что там?
— Тунеядство, yклонение от алиментов…
— Что ты с мелочовкой этой…
— Может, продлить срок?
— Обалдел? Ну и иди с этой мурой к прокурору. Да он на тебя всех собак навесит.
— А как же быть?
— Кончай в срок.
— Но я ведь только что принял… — взволновался Комлев.
— Но ведь принял же! Кого колышет, когда и что…
— Но я в любом случае не успею. Нет справки одной. А врачей уже не застану.
— Энто хужее, — задумался Кучерявый, — Тогда прекращай уголовное дело. И возобновляй.
— Как это?! — вырвалось у опешившего молодого следователя. — Нас этому а университете не учили.
— Вспомнил что! То — просто знания, а здесь — практика!.. Впрочем, соображай сам, раз прислушаться к совету старшего не желаешь. Но рябчика тогда уж не миновать.
Комлев
— А как же это практически, Виктор Александрович?
— Да так. С самого начала… — прожурчал майор, — Выноси постановление о прекращении: мол, с трудоустройством все будет в порядке. Чего глаза выпятил?
— А это не обман?
— Да на кой ты мне! Не заложу я тебя.
— А-а, — протянул Комлев, оторопев.
— Что, сомневаешься? Мне это ни к чему. Следователей итак не хватает. Печатай постановление, ставь дату, — полистал календарь назад. — Ну, десятого сентября. А следующее постановление уже сегодняшним числом: с трудоустройством вопрос не решен, задолженность не погашена, уголовное дело производством возобновить и само-собой установить срок… Просто? — поднял палец кверху.
— Ага, — ответил старший лейтенант.
Он попятился из кабинета. Вдогонку ему раздалось:
— Ты там поройся. У тебя еще яньшевское дело со сроками…
Комлев никак не отреагировал, плотно закрыв за собой дверь.
На следующий день над порогом комлевского кабинета раздался знакомый голос:
— Афанасий Герасимович!
Подняв голову, он увидел улыбающегося участкового Тормошилова и рядом с ним женщину с усталым, отечным лицом, со сбившейся набок прической, в старом заштопанном плаще. На вид ей можно было дать все сорок. Она попыталась приветливо поздороваться, но улыбка у нее получилась какая-то заискивающая и вымученная.
Следователь подвинул к ней стул. Женщина послушно села.
— Вот и делу конец! — участковый протянул Комлеву паспорт с вложенным в него листком. — Валюху освидетельствовали. Так что кончай эту волокиту. А я пошел.
— Быстро вы, Иван Иванович, — сказал Комлев, разглядывая сидевшую перед ним женщину.
Она вытащила из кармана грязный скомканный платок и стала вытирать нос, все также смущенно улыбаясь и взглядывая на следователя белесыми, тусклыми глазами.
— Ваша фамилия?
— Валентина Ивановна Недосекина, — с готовностью отвечала она.
— А какого вы года?
Она назвала.
Не зная, что еще сказать, Комлев протянул руку к лежащему на столе паспорту.
— Не верите? — усмехнулась она. — Вчера в очереди мне все пятьдесят дали. Правда, я остограмилась. Я тогда старше выгляжу.
— Регулярно пьете?
— Не без этого… Мне, гражданин следователь, без бормотухи давно конец бы пришел… Кондрашка меня давно бы прихлопнула, — ухмыльнулась она, и Комлев заметил, что у нее не хватает двух передних зубов. — Только она, родимая, и спасает.