Искра божья
Шрифт:
— Ме-е-едные, — разочарованно протянул вернувшийся к компании Суслик. — А герцог-то, судя по всему, ещё и скряга.
— Чего ради тогда Селестию за него выдают? — поинтересовался Джулиано, прикладываясь к бутылке, подсунутой ему Ваноццо.
— Его светлость обещал поддержать понтифика оружием в случае прихода под стены Конта фрезийских войск, — сообщил Пьетро.
— Пф-ф, велика ли Писса — что с неё взять? — презрительно скривился Ваноццо.
— Не скажи, дружище, — Пьетро покачал головой, — у Писсы один из самых больших военных флотов на Контийском полуострове.
— Что толку от той мощи на берегах нашего мелководного
— Сдаётся мне, все прочие государи давали и того меньше, — задумчиво предположил Суслик.
— А невеста хорошенькая? — поинтересовался ди Каллисто, поправляя лихо топорщившуюся из-под берета прядь русых волос.
— Да не всё ли равно, будь она хоть крива и хрома на обе ноги — Селестия Боргезе родная дочь понтифика. Тот, кто разделит с ней ложе, разделит и милость Папы, — проворчал де Брамини.
— Divide et impera[156], — пошутил барбьери.
Под оглушительный звон колоколов всех окружающих церквей и храмов в главном портале собора Святого Петра показалась свадебная процессия, возглавляемая торжественно вышагивающими мальчиками в белых с золотом церковных одеяниях. Дети щедро устилали дорогу цветочными лепестками, пшеничными зёрнами и мелкими монетками перед идущими следом новобрачными. Маленькая невеста с длинными золотыми локонами, волнами рассыпавшимися по плечам, как драгоценная мантия, плыла рядом с довольно улыбающимся герцогом Распанти. Голову Селестии покрывал венок из мирта с изящными вкраплениями бутонов пунцовых и белых роз. Её алое шёлковое платье с золотыми вставками на пышных рукавах и лифе тревожным пятном выделялось на фоне снежной белизны праздничных одежд понтифика, тяжело ступающего за молодожёнами. Следом шествовали приближённые к Папе кардиналы, великий герцог Фридрих вместе с семейством, родственники брачующихся, почётные гости столицы и видные политические фигуры Истардии.
Гордый жених почтительно приподнял невесту за талию и посадил боком в седло белого спотыкучего коня, который уже успел ославить своего хозяина на весь Конт. Селестия целомудренно улыбнулась народу и, приподняв подол кружевного платья, позволила сеньору Распанти снять золотую ленту, удерживающую её чулок под правым коленом. Габриэль с видом победителя смял подвязку в поднятом кулаке. Мелкий бисер сверкнул на солнце. Молодожён широко размахнулся и забросил подвязку в толпу гостей.
Описав невысокую дугу, интимный предмет женского гардероба повис на топорщившемся ухе великого герцога, который в этот момент как раз отвлёкся на беседу со шпанским послом. Недостроенное пьяццо перед собором наполнилось раскатистым гоготом толпы, улюлюканьем и непристойными шуточками. Побледневшая от возмущения её светлость Изабелла одним резким движением сорвала с головы сиятельного супруга Фридриха сей недостойный головной убор и в гневе бросила ленту куда-то под ноги. Это вызвало ещё больший смех толпы и заставило герцогиню пойти алыми пятнами.
Зоркий Джулиано углядел за спинами правящей четы Джованни Боргезе, разодетого в щегольской индиговый наряд, состоящий из батистовой рубашки, дорогого колета, шляпы с пером и узких бриджей с дерзко задранным к небу гульфиком. Брат Селестии о чём-то весело беседовал с Валентино ди Лацио. Эта парочка всколыхнула в душе де Грассо подзабытую вражду и дух соперничества. Он подался вперёд,
— Ты куда? — Ваноццо перехватил де Грассо за рукав и притянул юношу обратно к колонне.
— К Лукке, — мрачно сообщил Джулиано, вырываясь из медвежьего захвата приятеля.
— Смотри, не натвори глупостей! Второй раз чуда может не случиться, — предупредил де Ори. Для большей наглядности он схватил себя за горло и выкатил глаза, словно его душила невидимая петля.
Джулиано криво усмехнулся и поспешил к свадебному кортежу, туда, где среди пузатых кардинальских ряс виднелась подтянутая фигура его брата.
Глава 57. Свадебный пир
Переправившись через мост над Тибром, гости прибыли в новый Папский дворец. Невзирая на все старания слуг, толпе важных гостей и их подручных понадобилось не менее часа, чтобы занять отведённые для них места за праздничным столом. Всё это время сотни лакеев продолжали разносить жареную дичь и закуски по залу, пышно украшенному гирляндами листьев розмарина и плодами земляничного дерева. На балконе за высокими окнами в пол мелодично играли музыканты, лишь слегка смягчая нежными звуками флейт, виол и лютней какофонию звенящей посуды и скрежета отодвигаемых стульев.
Распорядитель свадьбы усадил Джулиано за один из столов, выставленных широкой подковой по левую руку от невесты. Соседями де Грассо оказались хорошо знакомые юноше личности: именитый художник Рафаэлло Санти и молодое дарование — Сандро де Марьяно, которые, видимо, успели свести крепкую дружбу промеж собой.
— О, Мадонна, неужто это знаменитый сеньор де Грассо? Ваша слава идёт впереди вас! — воскликнул, смеясь, маэстро Рафаэлло. — Мне хотелось бы, чтобы сегодняшняя наша встреча прошла менее трагично, чем праздник Молодого вина. Мой друг — сеньор де Марьяно — рассказал мне, как находчиво вы тогда спасали его и сеньору Лацио. Я требую подробностей от первого лица! Моя спутница с удовольствием их выслушает. Знакомитесь, Джулиано — это Артезия Джунлески, дочь моего старого друга. Она, если помните, тоже принимала участие в конкурсе картонов для капеллы Маджоре.
Круглолицая девушка с рыжими волосами, забранными в замысловатый узел на затылке, приветливо кивнула Джулиано.
— Очень рад, — де Грассо вернул художнице кроткий поклон.
— Надеюсь, сеньора Лацио воздала вам по заслугам за своё чудесное спасение? — вежливо улыбаясь, поинтересовался маэстро Санти.
Джулиано опустил лицо в тарелку и нахмурился, не зная, искреннее ли участие он видит на лице художника или это мастерски замаскированная издёвка.
— Герцогиня, как всегда, щедра лишь на словах, — де Марьяно подмигнул де Грассо.
— Сеньора Лацио спасла мне жизнь! — яростно возразил Джулиано, резко втыкая тонкий столовый нож в поджаристую индюшачью лапку.
— Правда? И когда она успела это сделать? — юный художник искренне опешил от такого заявления, уронив свою двузубую вилку прямо в серебряную соусницу и забрызгав тёмными каплями рукав шафрановой сорочки маэстро Санти.
— В день моей казни, — сообщил Джулиано, гордо посмотрев в удивлённые ореховые глаза Сандро, — если бы она не появилась на башне над Тулианой, я бы здесь с тобой сегодня не беседовал.