Искра божья
Шрифт:
— Надеюсь, ты не сказал этого в лицо маэстро Фиоре? — спокойно уточнил Лукка.
— Нет, — буркнул юноша, со всего размаху плюхаясь в жалобно скрипнувшее под ним кресло.
— Прекрасно, — Лукка отодвинул бумаги и потянулся. — Будь добр и впредь вести себя также благоразумно: можешь сколько угодно сотрясать воздух, только не смей делать этого в присутствии маэстро. Сеньор Фиоре признанный мастер фехтования, на его счету немало отлично обученных чемпионов длинного меча. Не стоит обижать такого достойного учителя. Не забывай, ты всё ещё должен мне за оказанную тебе любезность. Не спеши делать новых долгов. Обучение в Конте стоит дорого. Маэстро де Либерти оказал добрую услугу ордену
Глава 9. Коготок увяз — всей птичке пропасть
Летняя ночь накатила удушливой волной на разморённую первым месяцем летнего зноя столицу. Скучая, Джулиано болтался без дела перед дворцом кардинала Франциска. Чтобы хоть чем-то себя занять, он принялся выцарапывать кинжалом своё имя в каменном русте первого этажа.
Де Грассо злился на маэстро Либерти, на учеников его школы, на брата, но понимал, что Лукка прав. Сеньор Эстебан не слишком богат, а потомство его многочисленно, и каждому требуется немалое содержание. Только сестрице Кларичче, собирающейся по осени замуж, отец пообещал в приданое сотню золотых, а там и Анна подоспеет…
— Опять ты маешься дурью, — укорил де Грассо какой-то человек, одетый в светское платье.
Он появился внезапно, резко выступил под ночное небо из боковой двери палаццо, как чертёнок в балаганном театре. Вначале Джулиано даже не узнал этого мужчину, старательно прячущего лицо под серым плащом. Юноша замер на миг, вглядываясь в тёмную фигуру.
— Ну, чего застыл? — Лукка блеснул глазами из-под низко надвинутого капюшона. — Шевелись! У нас сегодня уйма дел.
Подавив смущение от непривычного вида родича, Джулиано молча последовал за братом по тёмным улочкам Конта. Несколько раз на их пути встречались весёлые таверны, манящие ночных посетителей тёплыми огнями в цветных окнах. До ушей юноши долетали приятные звуки мандолин и флейт. Изредка их обгоняли подгулявшие компании. Одинокие всадники и конные экипажи гулко цокали по колодцам пустых площадей стальными подковами.
— Куда мы идём? — спросил молодой де Грассо.
— Увидишь, — ответил Лукка загадочно.
Вскоре запахло сыростью. Они вышли к реке.
Джулиано передёрнуло всем телом от не слишком приятных воспоминаний минувшего дня.
У каменного причала покачивалась небольшая лодочка с потайным фонарём на носу. В ней сидел тучный человек. Завидев его, Лукка переливчато свистнул. Человек махнул им рукой. Когда тусклый отсвет луны скользнул по лицу незнакомца, Джулиано понял, что перед ними отец Бернар.
— Слава богу! Я уже боялся, что с вами случились неприятности, — пробормотал монах.
— Вы слишком много волнуетесь, отче, это вредно для вашей желчи, — сказал Лукка.
Братья споро забрались в довольно крепкую речную лоханку. Оба де Грассо сели на весла, и челнок быстро заскользил по водной глади, посеребрённой чешуйками разбивающейся в волнах луны.
Кусачий летний гнус и ночные мотыльки стаями толклись в подрагивающем луче фонаря, забиваясь гребцам в нос и глаза. Обильно плескалась вышедшая на ночную охоту рыба.
Спустя четверть часа лодка сместилась на пол-лиги[25] вверх по течению и пристала к тёмной роще старых платанов, нависающих над самой водой. Лукка быстро привязал челнок к корням могучего гиганта и выбрался наверх, прихватив фонарь. Джулиано белкой взлетел за ним. Отец Бернар, кряхтя, выбрался последним.
На
— Где мы? — шёпотом спросил изнывающий от любопытства Джулиано.
— На кладбище Святого Августина, сын мой, — так же тихо ответил монах.
— В старой его части, — сообщил Лукка, приподнимая фонарь. — Нам туда, — он указал на едва различимую тропку, петляющую между надгробиями.
— Отче, отдайте мешок и инструменты Джулиано.
— Хорошо, сеньор Лукка, — сказал монах, передавая объёмный мешок младшему брату.
Освещая дорогу фонарём, Лукка быстро шёл через поваленные расколотые камни базилик[26] и колумбариев[27] с полустёршимися надписями на языке предков, коим ныне владели лишь редкие учёные мужи. Встречались и свежие мавзолеи, но таковых было немного. Иногда разросшиеся платаны поднимались прямо из древних захоронений и разбивали мраморные надгробия. Ползучие вьюнки и лозы оплетали массивные кресты и норовили подвернуться под ноги путников. Плачущие ангелы, стенающие девы, обессиленные младенцы, отвергнутые боги без голов или рук пугающе выступали из мрака.
— Странное место, — пробормотал Джулиано.
— Ещё бы, здесь хоронят иноверцев и нищих. Правда, встречаются и фамильные усыпальницы старых родов, но благородные сеньоры в последнее время не слишком жалуют эту часть города, — откликнулся Лукка. — Лет триста назад в Конте произошло сильное землетрясение. Район за рекой пострадал больше всего. Следом пришла чёрная смерть, и восстанавливать его стало некому. Сюда телегами свозили трупы и закапывали их в общих могилах, стаскивали в коридоры старых катакомб. Иногда тела просто оставляли в разрушенных домах и закладывали двери обломками камней. Здесь можно встретить с десяток неплохо сохранившихся античных храмов и дворцов времён империи, но заходить в них я бы не рекомендовал. Жуткое зрелище. В тот год из полумиллиона жителей выжила только треть. Когда эпидемия схлынула, основная часть уцелевших переселилась на противоположный берег. Тут остались только сады Лукулла, резиденция Папы, да парочка монастырей с церквями. И, если сказать по чести, понтифик предпочитает большую часть времени проводить в своей новой резиденции на восточном берегу Тибра.
— Странно, отчего бедняки ещё не растащили весь этот камень на постройку новых домов? Он должен стоить немалых денег.
— Чернь суеверна. Считают, что души мёртвых придут мстить им за кражу. Хотя некоторые потихоньку, конечно, таскают, — Лукка остановился, разглядывая остатки арки на низком надгробии. — Лет двести назад мрамор с туфом начали вывозить отсюда в больших количествах и даже расчистили площадку под новый герцогский дворец. После этого чума вернулась в Конт, и Сикст V высочайшим папским эдиктом приказал оставить некрополь в покое.
Лукка нагнулся, проходя сквозь увитый виноградом портик, и поставил фонарь на остатки базальтовой лестницы, обрывающейся в пустоту.
— Кажется, пришли, — сообщил викарий.
В тусклом свете луны Джулиано увидел низкий мраморный портал, уходящий прямо в землю.
— Отче, ждите нас здесь. Если заметите что-нибудь подозрительное — спускайтесь и кричите совой. Здесь отличное эхо.
Монах осенил братьев крестным знаменьем и отступил в тень молодой пинии. Видно было, что старику не по душе вся эта затея. Он малодушно переступал с ноги на ногу и боязливо потирал рыхлые плечи.