Искра божья
Шрифт:
— Вы льстите мне, сеньор Рафаэлло. Лучшую модель для Михаила, чем наш прославленный кондотьер Марк Арсино, вам не сыскать.
— Ох, боюсь, де Вико слишком занят, чтобы пойти на это. А кроме того, он совсем не любит позировать, — сеньор Рафаэлло трагически вздохнул, — он отказал даже Микелю Буонарроти! О, вы же помните Буонарроти? Его фреска Страшного суда в капелле Маджоре потрясла всех присутствовавших на её открытии в прошлом году. Какая экспрессия, какой колорит! Ах, сеньор Лукка, где Буонарроти и где я?
— Ну-ну, не скромничайте, маэстро.
— Это было бы прекрасно! — сеньор Рафаэлло захлопал в ладоши.
— Хм, мне кажется, мой брат очнулся.
Юноша попытался сесть и тут же ощутил дурноту. Мокрая ткань свалилась с лица. Он с трудом разлепил опухшие веки и увидел Лукку и молодого красивого мужчину, входящих в его комнату со свечой.
Лицо брата выражало искреннюю озабоченность. Сеньор Рафаэлло лучился добродушием и любопытством.
— Как ты себя чувствуешь, Ультимо? — спросил Лукка.
— Кажется, эти ублюдки били меня ногами, — поморщившись, ответил Джулиано.
— Поблагодари Рафаэлло Санти, что он милостиво впустил тебя на порог. И это после того, как ты чуть не подвёл нас всех под карающую длань Псов господних. Пусть же боль послужит тебе уроком: впредь, сначала думай, а потом делай! — речь брата сочилась едва скрываемой желчью.
Джулиано гордо дунул в густые усы.
— Позволь узнать, Ультимо, — Лукка возобновил свою гневную отповедь, — какая Дьябола ущипнула тебя за ягодицу, ради чего ты так понёсся на улицу Пекарей?
— Я увидел самую прекрасную девушку на свете! — Джулиано мечтательно откинулся на подушки.
— О, мадонна! — воскликнул Рафаэлло, заливаясь чистым высоким смехом.
— Ты хочешь сказать, что Диего Кьяпетта зря отдал душу богу?
— Нет, мерзавец заслуживал смерти! — сквозь зубы прошипел молодой де Грассо.
— Ах, сеньор Лукка, простите ему эту горячность, ваш брат ещё слишком юн, — в карих миндалевидных глазах художника плясали весёлые искорки. — Как утверждает мой лекарь: «девушка — это что-то вроде тяжёлой простуды, проходит через пару недель постельного режима».
— Что вы, сеньор, она словно ангел, — смутился Джулиано. — Разве ж можно помыслить о подобном?…
— Твоё безрассудство едва не стоило мне репутации, а тебе головы, — Лукка недовольно оборвал брата. — Не подоспей я вовремя, и нашей матушке пришлось бы облачиться в траур.
— Хочешь сказать, ты расправился с бандитами одной левой? — удивился Джулиано, с некоторым уважением рассматривая руки брата.
— Чтобы ударить в спину, много умения не требуется, — буркнул викарий. — Пьяные негодяи так увлеклись твоим избиением, что я перерезал их как цыплят.
— Ублюдки дрались нечестно. Один из них схватился руками за мой меч. Если бы не этот подлый финт, я бы показал ему чего стою! — юноша хвастливо задрал нос.
Лукка с Рафаэлло переглянулись и дружно покатились со смеху.
— Ты правда ожидал получить честный бой от немытого мужичья в портовом районе Конта? — отсмеявшись спросил брат. — Пожалуй, я напишу сеньору де Либерти, чтобы он почаще
Глава 11. Сеньор из Силиции
Утром Джулиано чувствовал себя так, словно Дьяболла всю ночь отплясывала тарантеллу на его костях. Морщась от каждого движения, де Грассо поднялся и вышел умыться. Парочка учеников сеньора де Либерти, встреченных им по дороге, в ужасе шарахнулись от него в разные стороны.
Из маленького зеркальца на двери в умывальной комнате на юношу глянуло распухшее лицо с густым багровым кровоподтёком, наливающимся под обоими глазами. Джулиано потрогал распухшие губы, побрызгал на себя водой и вышел в тренировочный дворик маэстро Фиоре, где уже собрались почти все его воспитанники. Юноша постарался спрятаться за их спинами, чтобы не слишком пугать окружающих.
Как всегда подтянутый и бодрый маэстро де Либерти, облачённый в неизменный чёрный камзол с приколотым к нему цветочным бутоном, спустился к ученикам в сопровождении молодого незнакомца.
— Сеньоры, — объявил он, — уважаемый сеньор Ваноццо де Oри из Силиции пожелал сегодня присоединиться к вам, чтобы пройти весь тернистый путь обучения благородному искусству фехтования. Прошу любить и жаловать! Через четверть часа жду всех на пробежку.
Ученики стали медленно расходиться, чтобы намочить водой тренировочные полотенца. День обещал быть жарким.
Маэстро Фиоре направился к своему любимому креслу в тени балкончика с глицинией. Проходя мимо ссутулившегося Джулиано, стоявшего вполоборота, маэстро приблизился к юноше и приподнял его лицо за подбородок.
— Так-так, сеньор де Грассо. Похоже, мне всё-таки придётся научить вас, с какой стороны браться за меч, чтобы впредь вы не позорили мою школу этаким видом.
Джулиано отвёл взгляд и встретился глазами с новичком. Его тут же перекосило, словно кто-то выдавил юноше в рот целый лимон. Сеньор Ваноццо де Ори оказался тем самым забиякой в малиновом дублете без рукавов, с которым он повздорил из-за пролитого вина в трактире на старой Аргиевой дороге. Не имея сил и желания раздувать былой конфликт, Джулиано сделал вид, что не узнал Ваноццо. Де Ори равнодушно прошёл мимо него, видимо, не признав в унылом юноше с разбитым лицом давешнего наглого красавчика.
Несмотря на жалкое состояние Джулиано, маэстро Фиоре не дал ему ни единой поблажки. Он заставил избитого юношу бегать, прыгать и сражаться наравне с остальными. После подобного издевательства Джулиано снова готов был бы всё бросить, но его останавливало обещание де Либерти взяться за его обучение.
И хотя в тот день всё валилось у де Грассо из рук, но, о чудо, прочие ученики наконец перестали смотреть на Джулиано, как на пустое место. Похоже, своим возвращением в школу после безуспешной попытки утопления Джулиано прошёл некий ритуал инициации в ученическое братство маэстро Фиоре.