Искра

Ромиг Алеата

Он больше не был семнадцатилетним или восемнадцатилетним парнем. Патрик был мужчиной.

Он безжалостно брал, врываясь в меня, его сильные пальцы сжимали и оставляли синяки от собственнической хватки.

Я не могла больше держаться.

Пальцы на ногах подогнулись, и я подпрыгнула в воздухе. Черт возьми, нет. Это был не прыжок, а падение.

– Патрик, – позвала я, когда взорвался фейерверк, и я наклонилась навстречу ветру, оседлав течение в свободном падении на землю внизу.

Когда

наша связь прервалась, мои мышцы проиграли свою битву. Но, прежде чем я упала на землю, сильные руки Патрика подняли меня, прижимая к его груди. Поцеловав меня в волосы, он повернулся и положил меня на кровать.

– Для протокола, это было не то, что значит быть со своим мужем. Это значило быть трахнутой, быть востребованной.

Я приподняла плечи и голову, перенося вес тела на локти. Улыбнулась, посмотрев на Патрика, мой взгляд оставался прикованным к нему, его костюм все еще был на месте, только расстегнутые брюки демонстрировали блестящий большой все еще эрегированный член.

Мысль об отсутствии презерватива приходила и уходила. Беременность не была проблемой, и я знала, что я чиста. В тот момент, когда он шел ко мне, у него были более неотложные дела.

– Ты можешь мне напомнить? – спросила я.

– Нет, – сказал он, скидывая ботинки, сбрасывая пиджак, рубашку, брюки и, наконец, боксеры.

Стриптиз на мгновение отвлек меня.

– Ты не можешь напомнить мне, на что это было похоже?

Его большое тело заставило матрас прогнуться, когда он сел рядом со мной во всей своей обнаженной красе.

– Нет, Мэдлин. – Он убрал непослушную прядь моих волос с лица. – Я не собираюсь заниматься любовью, как женатый мужчина. Я даже не знаю, что, черт возьми, это значит. У меня никогда не было шанса погрузиться в эту рутину.

Его палец прошелся по моей ключице и спустился к ложбинке между грудями.

Я вздрогнула, когда его губы опустились на один сосок, а пальцы щипали другой. Удар молнии пронзил меня насквозь. Облизывания и покусывания чередовались.

Когда он снова поднял глаза, на его лице была улыбка.

– Я женат. Не забывай об этом. Я женат на тебе. Я не планировал провести сегодняшний вечер, трахаясь.

– Значит, нас двое, — сказала я с усталой ухмылкой, пока его прикосновение блуждало по моей коже.

– Но теперь, когда ты здесь, я не могу остановиться. Завтра, когда ты будешь ходить, сидеть или даже, черт возьми, стоять на месте, я хочу, чтобы ты чувствовала меня, знала, что я был там, где мне место. Я хочу, чтобы ты подумала обо всем, что я с тобой сделал. Каждый раз, когда ты кончаешь, пока не сможешь кончить снова. Миссис Келли, я хочу, чтобы ты признала, что принадлежишь мне.

Его слова соблазнили и опечалили меня. Сегодняшний вечер

был ошибкой. Вечность для нас невозможна.

– Патрик, я не могу...

Палец Патрика коснулся моих губ.

– Нет, Мэдди. Не сегодня. Я вижу. Я знаю тебя.

Я покачала головой.

– Видишь? Ты меня не знаешь. Больше нет.

– Я знаю, что-то только что расстроило тебя. Я видел это в твоих глазах. Там были облака. Оттолкни их.

– Но...

– Хватит разговоров, – прервал он. – Мне нужны ответы. Я хочу ответы. Ты, блять, должна мне ответы, но не сегодня. Сегодня я трахаю свою жену – за семнадцать лет заслужил.

Мои глаза широко раскрылись. Черт возьми.

Если он был серьезен, завтра я не только не смогу двинуться с места, не вспомнив о нем, а вообще не сдвинусь с места. Длительное время.

Патрик дотянулся до моих лодыжек и сдвинул каждую ногу, оставив мои колени согнутыми, а ступни раздвинутыми.

Холодок пробежал по мне, когда я попыталась остановить его. Это было слишком много, слишком открыто. Это шло вразрез с моей потребностью оставаться невидимой. Я покачала головой.

– Я не могу...

Мой протест затих, и голова откинулась назад, когда губы и язык, которые были на моей груди, нашли мое лоно.

– О...

Как будто внезапно ослабев, мои локти подогнулись, и я откинулась на мягкие подушки.

Язык.

Зубы.

Лизнул.

Прикусил.

Пососал.

Поднеся кулак ко рту, я прикусила его, безуспешно пытаясь заглушить звуки, которые была не в состоянии остановить. Не имело значения, что я делала или говорила – не то, чтобы я осознавала, что все это влечет за собой.

Мои бедра дернулись.

Я вплела пальцы в его светлые волосы.

Мои бедра сжались вокруг его головы.

Он не останавливался, пока я снова не оказалась в неконтролируемом свободном падении.

Когда я подумала, что больше не выдержу, Патрик взобрался на мое тело. Его твердое тепло окутало меня, и он сказал:

– Я же говорил тебе, что скучал по твоему вкусу. Ни у кого нет такого вкуса, как у тебя. Ты, блять, как сочное яблоко для изголодавшейся души.

Он был таким хорошим.

Я не заслуживала его. Никогда.

Но одну ночь я хотела запомнить.

Я протянула руку и обхватила его щеки, приблизив его губы к своим, пробуя на вкус мою сущность, и мы снова стали одним целым. Сначала медленнее, но мы двигались синхронно. Это было похоже на езду на велосипеде – тот, который ты любил в детстве, был потерян, а теперь найден. В объятиях Патрика, когда его подбородок терся о мою кожу, а в ушах звенели его одобрения, я была чем-то большим.

Больше, чем киска, которую нужно трахнуть.