Искры на воде (сборник)
Шрифт:
— Я всё понимаю, мы, как и договаривались, оставляем вам лошадь, а вы даёте нам лодку, это хороший размен?
— Да, это хорошо, лодка есть, и она будет ваша, когда вы соберётесь уходить.
— Хорошие в вашем роду охотники, Эликан, особенно мне понравился молодой охотник Оробак. Когда в стойбище есть такой охотник, мясо всегда будет вариться в котлах.
— Хороший охотник Оробак, ты прав, Лаврен.
— Он много раз ходил с нашими охотниками и добывал мясо.
— Но ваши охотники добывали больше мяса, у ружья рука длиннее, чем у лука, — возразил Эликан.
— Согласен, с ружьём ловчее добывать мясо. — Лаврен помолчал несколько минут. —
Старик не поверил своим ушам. Такое ружьё купить на суглане стоило много соболей и белок, и никто не мог позволить себе такую роскошь. А здесь предлагали отдать почти задаром, надо просто показать место, где есть жёлтый камень, совсем не нужный карагасам.
— Твоё слово верное? — спросил Эликан.
— Да, то, о чём договаривались раньше и ещё ружьё. — Лаврен понял, что попал в точку и старик не устоит перед таким соблазном.
Эликан долго сидел и смотрел на воду, думал о том, чтобы не явно выказать свою радость. Ни у кого в их округе нет ружья, а в роду Эли- кана будет, тогда навсегда забудутся дни без еды, и все оценят, какой хороший размен сделал старик.
— Я согласен.
— Вот и хорошо, вот и договорились. Когда пойдём?
— Через три дня, — сказал Эликан и пошёл к себе.
Лаврен радовался, хоть и дорого стоит берданка, может, и недоволен будет хозяин, но если принесут достаточно золота — всё простится.
Через три дня, загрузив часть снаряжения на коня и на двух оленей, искатели золота отправились вниз по реке. Сопровождали их только Эликан и Оробак. Оба лесных человека ехали на оленях верхом, и за ними на привязи шли ещё олени с поклажей.
К полудню пришли к небольшому распадку, поросшему тальником. Сразу не было видно, что среди кустов едва струится ручей, спрятавшись в траве. Поначалу пошли вверх прямо по воде, но через некоторое время показались небольшие галечные просветы, затем песчаные намывы. Лаврен уже готов был остановиться и начать копать и мыть песок, но старик всё шёл и шёл. Наконец он остановился на большой насыпи, выпиравшей прямо из берега. Осмотревшись, он взял в ладонь песок, стал сыпать меж пальцев, затем взял несколько небольших крупинок и показал их Лаврену.
— Да, это оно, — протянул тот и заулыбался.
Никто не ожидал, что вот просто так можно взять горсть песка и в ней окажется золото. Нездоровый блеск проскользнул в глазах у людей, сразу захотелось всё бросить и копать, копать, но каким-то чудом удержались. Никто не проявил слабости, хотя очень хотелось подержать в руках эти соблазнительные крупинки.
— Стойбище ставить надо на берегу, повыше от воды, это сейчас ручей, как щенок, пройдут дожди — зверь будет.
— Хорошо, так и сделаем.
К ночи уже стоял просторный шалаш, накрытый лапником. Обустроились и внутри: приготовили постели, сделали стол и напилили чурок вместо табуреток. Всё приготовили сразу, потому что потом времени не будет. Приготовили ужин, выпили немного на удачу.
— Мы договорились, Лаврен, — напомнил Эликан.
— Не сомневайся.
Утром старик и Оробак ушли и увели с собой лошадь и оленей, обещая осенью вернуться за грузом.
Золото пошло хорошее, каждый день намывали много. Поначалу вспыхнул азарт, хотелось ещё и ещё, но потом вместе с усталостью пропала страсть. Уставали страшно. Отдыхали только в слякотные дни, когда дождь лил сплошной стеной, а потом пережидали, пока речка угомонится. И опять работали, мыли и мыли песок до рези в глазах.
Незаметно прошло лето. Золота намыли больше, чем в прошлый раз. Инструмент решили не таскать с собой, а спрятать здесь. На будущий год опять пригодится. Песок разделили поровну, а вот небольшие самородки каждый оставил себе те, которые сам нашёл. Окончив все дела, отправились мужики во главе с Лавреном в стойбище к Эликану.
Наступившая осень сбрызнула золотом на ветки берёз. Зажелтели, зашумели красавицы в осенних нарядах перед тем, как обнажиться и предстать перед зимними ветрами. Раскраснелись осины, испуганно дрожа листочками. Непуганые глухари, не обращая внимания на людей, тяжело падали на галечники и клевали камушки и золотые крупинки, которые изредка попадались им. Потом вдруг осознав, что они не одни на ручье, с громким хлопаньем крыльев поднимались и улетали, скрываясь в кустарниках. Выходили к ручью и лоси. Стояли, крутили головами, нюхали воздух, потом срывались и огромными прыжками поднимались на высокий берег, останавливались, оглядывали пространство и с достоинством медленно исчезали в чаще, потрескивая ветками. По ночам на сопках громко горланил дикий козёл, наводя ужас на округу.
Стойбище стояло на месте. Только людей возле чумов было мало. Путники подошли к костру, здороваясь с Эликаном и Хамышгаем, его младшим сыном, с которым он жил.
— Здравствуй, Эликан. Где люди? Спят в чумах? — пошутил Лаврен.
— Пошли искать оленей, за лето далеко ушли, уже неделю нету.
— Не пропадут?
— Нет, не пропадут, в тайге, кроме вас, никого чужих не было, не пропадут.
— Вот, я обещал. — Лаврен снял с плеча берданку и протянул старику.
Решил, что лучше сразу отдать и не испытывать карагаса. Так и дальше разговаривать проще. Наверняка старик не раз уже передумал многое, уж больно часто их обманывают.
— Вот ещё патроны, здесь десятка три, больше нету. В следующий раз привезём ещё.
Эликан бережно держал в руках ружьё.
— Улуской, найди мне Оробака, — попросил старик маленького внука.
Тот, смешно ковыляя кривыми ножками, побежал к реке. Запнулся, упал, но вскочил и побежал дальше. Все засмеялись. Вскоре они уже шли назад с Оробаком. Они двигались медленно и степенно, как два солидных старика, чем опять вызвали смех.
— Вот, Оробак, это тебе. — Старик протянул юноше берданку.
Оробак принял ружьё и прижал его к себе. О таком счастье он даже и не мечтал. Хороший лук, который у него есть, ему купили на последнем суглане за хорошую цену, а здесь — ружьё.
— Теперь ты главный добытчик в стойбище, — сказал старик. — Вот и патроны.
Пока разбирали вещи, пили чай, отдыхали, Оробак принёс мясо косули, но стрелять из ружья не стал, по привычке быстро выхватил стрелу, и только хлопнула тетива. Стрела насквозь пронзила животное.
— Почему из ружья не стрелял? — спросил Маркел. — Не сумел?