Искушение
Шрифт:
Для всех это было шоком. Но Инга не стушевалась, не рухнула в горе, взяла управление бизнесом отца на себя. А я считал ее лишь куклой, красивой игрушкой отца, которую он таскал с собой и показывал всем, хвастаясь, какая у его жены упругая задница. Но я даже не знал, что моя мачеха имеет красный диплом престижного экономического университета.
Голос хриплый, во рту сушит, выпиваю залпом виски, двигаюсь ближе, задеваю локтем Ингу. Стоим практически в темноте кухни, в ушах шумит кровь, возбуждение накрывает волной.
Сколько
– Максим?
– Да?
– Что… что происходит, Макс? С тобой все хорошо? Ты бледный.
Чувствую, как Инга напрягается, как делает шаг назад, но не уходит, смотрит на меня.
– Нет… думаю, что нет.
Срываюсь, хватаю за талию, резко притягиваю Ингу к себе, я уже не сопливый, худой и прыщавый подросток, я взрослый, крепкий, высокий. Пять раз в неделю в качалке.
Я беру всегда то, что хочу, для меня нет запретов, но…
Но… вот только она… эта женщина для меня единственный запрет и табу.
Искушение.
Гребаное, мать его, искушение.
Но сейчас не могу сдержаться, два месяца не видел ее, соскучился до чертиков, как пелена на глаза упала. Схватил за шею, сжимая влажные волосы, ударяясь зубами, впиваясь в губы поцелуем. Они невероятно мягкие, влажные, с привкусом виски и чего-то сладкого. Другой рукой пытаюсь задрать халат, хочу чувствовать под ладонями ее кожу.
– Максим! Макс!
– Черт!
– С ума сошел?!
Звонкая пощечина оглушает, щеку жжет, Инга отталкивает меня, позволяю ей это, в груди все клокочет.
Так мне и надо.
Захотел то, что нельзя.
Глава 2
Не успеваю подумать над тем, что случилось, губы все еще горят от поцелуя, дышать нечем. Я в своей спальне. Телефон разрывает тишину, хватаюсь за него, как за спасательный круг, быстро отвечаю.
– Да, алло, да, говорите.
– Ого-го, что с тобой, подруга? Ты от кого-то убегаешь, тебя преследуют? Инга, скажи, тебе нужна помощь?
– Нет, Марина, все хорошо. Извини, как-то так задумалась, звонок напугал.
– Ну, наконец-то моя любимая подруга вернулась из заточения, куда она сама себя определила. Ну как там, всех менеджеров поставила раком и трахнула страпоном? Можешь не отвечать, я буду знать, что это было именно так. Я считаю, что ты была бы очень сексуальна со страпоном.
– Прекращай, Марина. – Морщусь, вечно эти Маринкины фантазии хлещут через край до пошлости.
– А что такого я сказала? Вообще-то я соскучилась. Тебя не было два месяца, два, дорогая моя. Ты пропадала в какой-то дыре, вытягивала из жопы бизнес своего покойного мужа, хотя можно было спокойно его продать и жить припеваючи в Италии. Каждый день пить дорогое вино и встречаться с горячими итальянцами.
– Ты уже
– Скажу еще, в тысячный раз: я не хочу, чтобы ты погибла, но уже в работе, как Иван. Я хочу, чтобы ты уже отпустила его и жила полноценной жизнью. Думала о себе, а не о том, как же удержать на плаву то, что в итоге достанется не тебе, а сыну Ивана.
– Он достанется ему по праву наследства, но есть и моя часть.
– Вот ты, как всегда, думаешь о ком-то, а не о себе, заметь. Ты думаешь о других, но пора уже это прекращать, подруга.
– Марина, на самом деле, хватит уже. Я с дороги, я устала, я хочу отключить телефон и мозг и просто спать трое суток.
– Ладно, хватит, извини. Я завожу все ту же пластинку каждый раз, как с тобой разговариваю, но ты меня перебиваешь и безбожно портишь головку проигрывателя.
Падаю на кровать, смотрю в потолок, рядом горит только ночник, шелковый халат распахивается, я под ним совсем обнаженная. Трогаю кончиками пальцев припухшие губы, которые все еще горят от поцелуя Максима.
Это все неправильно. Так не должно быть. Он мой пасынок. Я его мачеха.
Что за бред вообще?
Но ему уже девятнадцать лет.
Он уже не прыщавый долговязый подросток. Как-то так быстро и незаметно он вырос в молодого мужчину – выше меня на голову, с широкими плечами, мускулами, щетиной на лице. Да еще с этими татуировками по телу, которых я даже не замечала. И когда он успел их набить?
А сколько в его карих глазах было страсти и порока! Да, именно он, чистый порок плескался на дне его зрачков и заставлял меня задыхаться. А я спрашивала, как дела, чем он занимается, что-то там еще.
– Инга, слушай, я тебе нашла классного мужика. Боже мой, это такой невероятный экземпляр, просто закачаешься. Наши холостячки оторвут за него руки и ноги.
– Чем же он невероятен? —подыгрываю я подруге, только чтобы она переключилась на другую тему.
– Зовут Семен, имя, конечно, такое себе, но у Семена сеть ресторанов, и ты обязательно должна с ним познакомиться. Ты познакомишься, а он тебе выложит все меню, плюс еще отдаст свою бессмертную душу и, может быть, даже подарит какой-нибудь ресторанчик или назовет новый в твою честь. Боже, это так романтично, я уже вижу эту картину.
Попытки Марины познакомить меня с кем-либо перевалили за второй десяток, и это уже не веселило так, как раньше. Все мужчины вызывали во мне стойкое чувство отвращения, как бы они ни были галантны и милы.
– Я обязана тебя с ним познакомить, не прощу себя, если не сделаю этого. Семен холост, точнее, разведен, свободен и несчастлив. Там все по классике, жена изменила, он ей все оставил и ушел в закат. Пообещай, пообещай мне, что ты с ним познакомишься. Я тебя очень прошу, Инга.
– Марина, я не расположена сейчас к знакомствам. И уходящий в закат мужчина с вещами не самая красивая картинка.