Исповедь Оранты

Алеся Ледео

В тот памятный вечер я, пройдясь по магазинам и выбрав все, что мне было нужно, собралась идти домой, когда мое утомленное за целый день внимание привлекла лавка с каким-то антиквариатом. Я подумала, что не будет ничего страшного в том, чтобы просто заглянуть туда и, осмотрев мельком прилавки этого странного магазинчика, увидела зеркало. Это было старинное зеркало, но оно почти ничего не стоило. Его цена так удивила меня, что я, для того чтобы развеять свои сомнения или удостовериться в своей правоте, решила расспросить о нем подробнее у продавца всей этой необычной утвари. Но то, что я узнала от

него, было не совсем то, что я ожидала узнать. Никакой ошибки не было. Цена, названная продавцом, полностью соответствовала той, которую я видела. Низкую стоимость старинного зеркала он так и не смог мне объяснить, сказав, что не имеет к этому никакого отношения, и если меня что-то не устраивает, нужно обратиться к владельцу магазина. Немного подумав, я решила купить это зеркало.

Весь следующий день я провела в хлопотах, обустраивая свое новое пристанище, когда вдруг под вечер вспомнила о сделанной мной вчера антикварной покупке. Мне показалось, что лучше всего она будет выглядеть на стене в прихожей. Спустя некоторое время я уже смотрела на свое отражение, радуясь удачному приобретению, как вдруг зеркало начало темнеть (хотя, вполне возможно, что это была игра моего воображения) и с грохотом свалилось на пол, разбившись на множество осколков, один из которых стал причиной моего недостатка».

– Да, слишком дорого мне пришлось заплатить за свое небольшое, но стремление к выгоде. Знаешь, Джоанна, есть такая примета, что, разбив зеркало, ты обрекаешь себя на семь лет несчастий. Порой мне кажется, что это так.

– Подожди, Шейна, ведь оно само упало со стены, значит, примета не действует. А если все так, как говоришь ты, то глупо полагаться на суеверия, ведь нет никаких фактов, подтверждающих достоверность данного суждения.

– Мне бы хотелось, чтобы это все было таким, каким говоришь о нем ты, Джоанна, – шептала Шейна, мысли которой были уже где-то очень далеко.

Глава 5

Несколько лепестков внезапно отлетело от рубиновых, как будто окропленных свежей кровью, роз, стоявших в золотых плетеных корзинах перед высоким зданием, арендованным на время прохождения свадебной церемонии. Это произошло от сильного ветра, вызванного бешеной скоростью въезжавшего в ворота серебристого автомобиля.

Не прошло и минуты, как Джоанну в ее ослепительном в своей белизне платье Руперт уже крепко держал за правую руку. Он сжимал ее ладонь очень сильно, но ей это нравилось.

– Как ты доехала сюда, Джо? У нас здесь все утро так жарко. Могу себе представить, что творилось в салоне автомобиля.

– Все не так плачевно, как ты описываешь. В конце концов, в машине есть кондиционер, хотя работает он не важно. А если честно, то я вообще не думала об этой жаре. Все мои мысли были заняты тобой, – немного игриво произнесла Джоанна. – Кстати, а я ведь обещала познакомить тебя со своей подругой, – после этих слов она вопрошающе посмотрела на Шейну, которая в свою очередь чуть подалась вперед и, глядя Руперту прямо в его плутовские зеленоватые глаза, представилась.

До свадебной церемонии оставалось не больше пятнадцати минут. Джоанна и Руперт, воспользовавшись ими, уединились в небольшой беседке, уютно расположившись под сенью зеленых листьев, источавших дурманящий аромат поздней весны.

– Кто та девушка,

с которой ты разговаривал, когда я приехала? – как можно менее серьезно попыталась задать вопрос Джоанна.

Но разве по-настоящему влюбленный человек может скрыть ревностные нотки в своем голосе? Скорее всего, нет. Странно, но Руперт их не услышал, или, быть может, сделал вид, что не услышал.

– Девушка? Я могу поклясться, что ты не могла ее видеть.

– Я заметила вас еще до того, как наша машина въехала в ворота. Знаешь, в чем в чем, а в наблюдательности мне не откажешь. Так кто она? – ни на секунду не прекращая, продолжала настаивать на своем Джоанна.

– Кажется, я понял, о ком ты говоришь. Ту девушку зовут Сивилла Кольстад. Она моя родная сестра, – ничуть не смутившись, ответил ей Руперт.

– Но почему ты раньше ничего мне о ней не рассказывал? – не отступала допытываться Джоанна, словно была детективом на специальном задании, вытягивающим из преступника необходимую для его ареста информацию.

– Знаешь, Джо, мы с Сивиллой не так часто видимся, а последние несколько лет мы вообще практически не встречались, потому что жили в разных городах. Надеюсь, ты не против того, что я пригласил свою сестру к нам на свадьбу?

– Нет, что ты, я… я… просто…

– Не нужно ничего говорить. Я сам виноват в этом небольшом недоразумении. Мне нужно было предупредить тебя.

Он на секунду о чем-то задумался, но почти сразу пришел в себя, и, как будто оправдываясь, предложил Джоанне выпить шампанского. Оно стояло вблизи скамьи, занятой счастливой невестой и женихом, уже налитое в высокие хрустальные бокалы.

Джоанна, немного отпив из бокала, предложенного ей Рупертом, вдруг вскрикнула.

– Да оно же теплое!

– Ну, конечно, Джо, оно теплое, ведь пока мы здесь с тобой разговаривали, солнце успело его нагреть. А ты знаешь, так даже лучше: шампанское, вобравшее в себя силу и тепло дневного света, напиток, разбавленный горячим золотом, – не торопясь, произнес он.

– Ладно, Руперт, – сказала Джоанна, допивая содержимое бокала с усилием, сравнимым с поглощением остывшего кофе, – нам пора. Все, наверное, уже ждут нас.

Они, не спеша, покинули беседку, растворившись в зеленых ветвях плакучей ивы. Через несколько минут после их ухода на опустевшую скамью закапали скудные капли дождевой воды. Не прошло и четверти часа, как деревянная скамейка из сухой светло-коричневой превратилась в мокрую темно-бурую. Но ни бокалов, ни недопитого Рупертом и Джоанной шампанского здесь теперь не было.

Глава 6

Майскому дождю, с силой ударявшему по молодым листьям, были совершенно безразличны как чувства людей, наполняющие их, так и мысли, владеющие ими. Каждый сделанный вздох, каждое произнесенное вслух слово, любое движение с необратимой силой доказывали только одно: раз ты способен дышать, говорить, чувствовать, значит, ты сможешь жить. Жить осознанно и глубоко… до тех пор, пока кто-то не посчитает тебя лишним. И если этот кто-то решит свершить свое правосудие, возомнив себя Богом, то наказанием за такое злодеяние станет непреодолимое отвращение к самому себе. Но, отнимая чужую жизнь, этот кто-то даже не предполагал, что его собственная уже начала медленно, капля за каплей, угасать.