Исповедь Оранты

Алеся Ледео

– Дело пахнет керосином, – сурово констатировал он, – теоретически ее мог убить каждый, кто в тот момент находился в зале. Но вопрос в том, кому это понадобилось? У кого был мотив совершить это жуткое злодеяние? На первый взгляд все кажется до неприличия простым, – рассуждал сам с собой инспектор, – совершенно естественно, что убийцей мог быть муж Джоанны Линчетт, Руперт Кольстад, а, учитывая огромное денежное благосостояние невесты, это выглядит вполне правдоподобно. Но вся загвоздка в том, что Руперт далеко не бедствует, влача свое существование,

и сам без каких бы то ни было сдерживающих причин смог бы обеспечить жизнь и себе, и своей богатой невесте. Нет, у него не было мотива ее убивать, а если и был, то, во всяком случае, не этот.

– А каково ваше мнение, Виктор? – обратился он к высокому молодому человеку, сидевшему в раздумьях за небольшим письменным столом и исписавшему к тому времени не один лист бумаги.

В ответ на слова инспектора Виктор Лебель поднял уставшие веки и посмотрел на него своим обычным мутно-пристальным взглядом, особенность которого заключалась в том, что по нему нельзя было понять, куда устремлен взор юноши: то ли на самого Нордберга, то ли сквозь него, а может и на фикус, всегда стоявший на его столе. Сухо кашлянув, Виктор начал высказывать свои предположения спокойным размеренным голосом, в котором никак нельзя было уловить и нотки волнения или беспокойства.

– Я не склонен делать выводы, не проанализировав всех деталей произошедшего. И, исходя из имеющихся у меня сведений, я убежден, что возможность совершить убийство имели три человека. Но пока мы не опросили всех свидетелей этого преступления, мне бы хотелось оставить их имена в тайне.

– Как вам будет угодно, Лебель, – не без досады в голосе высказал инспектор Нордберг.

– Ну что ж, – продолжал он после небольшой паузы, – приступим к допросу свидетелей. Не возражаете? – обратился он к своему помощнику.

– Нет, – сказал тот, – но давайте начнем с вызова подруги убитой. Ее, кажется, зовут Шеннен Демер, – медленнее, чем обычно произнес Лебель, рассматривая материалы заведенного полицией дела.

– Здорово же ей досталось от убийцы, – чуть смеясь, отвечал Нордберг, – закрытая черепно-мозговая травма, характеризуемая длительной потерей сознания. Слава богу, отсутствует амнезия и всякая неврологическая симптоматика, а то нелегко пришлось бы следствию без ее показаний, ну да ладно.

– Сержант Бовин, – немного подождав, позвал инспектор человека средних лет, стоявшего чуть поодаль от него, – пригласите сюда Шеннен Демер.

Глава 8.

Не прошло и минуты, а перед инспектором и его помощником, лишь слегка выдавая свое волнение, появилась молодая девушка, пытавшаяся своими изящными пальцами убрать за ухо выпадавшую без надобности на то прядь темно-коричневых волос.

– Садитесь, пожалуйста, – прохрипел инспектор, в упор глядя на только что зашедшую гостью.

Девушка шагнула вперед и села на предложенное ей место.

– Вас зовут Шеннен Демер? Я правильно сказал? – беспристрастным голосом задал вопрос Виктор Лебель, рассматривая листы какого-то дела, лежавшего у него

на столе.

– Да, именно так меня зовут, – кивая, отвечала ему Шейна, пораженная безмятежной мелодией голоса Лебеля.

Для нее существовало мало людей, живущих с ней в одно время и в одном месте, к которым бы она испытывала неукоснительную благосклонность, непременное расположение уже с первого взгляда. Но размеренные манеры Лебеля, его выверенный точностью и красотой слога стиль речи, и вызывающий к себе доверие внешний облик заставляли Шейну чувствовать к незнакомцу неодолимое притяжение. И она медленно увязала в своих ощущениях.

– Итак, – заговорил, выступая вперед, инспектор Нордберг, – вы, Шеннен Демер, оказались невольной свидетельницей преступления, совершенного по непонятным мотивам. Я очень надеюсь услышать от вас правдивый пересказ событий, произошедших в тот злополучный день, желательно в хронологическом порядке. Кстати, надеюсь, что вы уже оправились от шока, пережитого в день убийства, и без труда сможете восстановить всю картину событий, – переводя дыхание, закончил он.

– Мне не легко будет это сделать, – скорбно смотря на Лебеля, начала Шейна, – но я постараюсь ничего не пропустить.

– Кем приходилась вам Джоанна Кольстад? – немедля начал допрос Виктор Лебель.

– Она… Она была, простите, – извиняясь, Шейна быстрым движением ладони смахнула со щеки наступившие слезы, – единственным близким мне человеком, моей лучшей подругой, которой я полностью доверяла, больше, чем сестрой. То, что произошло, до сих пор не укладывается в моей голове. Это как будто наваждение, сон, нереальность, другой мир, сотканный из противоречий разных судеб и насквозь пропитанный неоправданной жестокостью к…

– Простите, что перебиваю, – привстал Лебель, – но кто вы по профессии, Шеннен?

– Я – писатель, в основном пишу рассказы для журналов, рецензии на фильмы и спектакли, сценарии для телепередач, но, вскоре, я на это надеюсь, выйдет моя настоящая книга, мой роман. Литературный агент, да и я сама, ждем, когда наступит этот день, ведь писать художественные произведения – это единственное во всем огромном мире, чем мне нравится заниматься. Я нигде не задерживалась надолго, – продолжала Шейна, – потому что часто переезжала. А здесь я планировала остаться навсегда, здесь я встретила Джоанну, здесь ее потеряла…

На минуту молчание повисло в кабинете и только учащенное воспоминаниями дыхание Шейны выдавало присутствие людей.

– Извините, можно немного воды? – тихо, вполголоса сказала Шейна.

Лебель тотчас исполнил просьбу девушки и, взяв стакан, опустился перед ней на колено.

Шейна поднесла стеклянный предмет к губам, медленно вливая его содержимое в себя. Лебель пристально на нее смотрел, словно пытаясь проникнуть в разум девушки, так захватившей его ум.

– Вам уже лучше? – спросил он, – Мы будем продолжать? Если хотите, то можно провести допрос немного позднее, как вы на это смотрите?